Стрижи

Вывод получается однозначный: кто-то за мной следит. Может, этим занимается частный детектив. А еще я подумал о Джордже Оруэлле, о Большом Брате, о тайном заговоре недоброжелателей, решивших испортить мне жизнь. Но в любом случае всплывал все тот же вопрос: зачем?

На какую выгоду, награду или удовольствие мог рассчитывать этот некто, тратя время и силы на слежку за такой мелкой сошкой, как я?

А может, у меня развивается мания преследования?

14.

Я сразу же оценил все преимущества того, что Рауль стал спать в гостиной, оставив в полном моем распоряжении комнату, которую мы с ним прежде делили. Теперь я мог приглашать к себе друзей. Не скажу, что раньше этого не делал, но когда брат сидел рядом, готовя уроки при свете настольной лампы, нам приходилось понижать голос, да и возможностей для развлечений было маловато. Кроме того, толстяку якобы следовало рано ложиться спать. Рауль, конечно, в первую очередь хотел подгадить мне, ведь ему было уже семнадцать лет, почти восемнадцать, а он твердил, что должен непременно спать восемь часов в сутки.

Теперь я часто и с удовольствием приглашал приятелей, мы запирались у меня в комнате и не расходились до поздней ночи. Сидели на полу или на кровати, потому что стул был только один, часами слушали пластинки, обсуждали книги, смотрели фильмы, взятые в видеоклубе, играли в карты и курили травку. Это была моя личная территория. Где командовал я. Где никто не говорил мне, как надо себя вести и когда надо погасить свет.

Иногда я запирался там с девушкой. Сегодня с одной, завтра с другой. В этом смысле восьмидесятые годы были эпохой полной свободы, когда главным лозунгом стало: живи в свое удовольствие. А потом грянул СПИД – эта мрачная история могла затронуть и меня тоже, но не затронула, болезнь не постучала в мою дверь.

Сегодня у меня оставалась ночевать однокурсница, завтра – девчонка, с которой я несколькими часами раньше познакомился в баре в Маласанье и у которой я, кажется, даже забыл спросить имя. Как-то в субботу в моей постели очутилась женщина лет тридцати-сорока. Я не видел ее никогда раньше, ни разу не встречал и потом. Она подошла ко мне в любимом мной тогда баре «Млечный Путь», сразу взяла быка за рога и даже сама заплатила за такси. Женщина легла на меня, и мне показалось, что она очень торопится, словно от кого-то убегает. Вообще говоря, мир в ту пору, казалось, наполнился отчаявшимися людьми, людьми, которые выпрашивали наслаждение как милостыню, людьми, у которых дрожали от нетерпения руки. Когда мы закончили, я полуголый пошел ее проводить до двери, где она простилась со мной со слезами на глазах и при этом благодарила с непонятной мне пылкостью.

Однажды мама, не говоря ни слова, положила на мой письменный стол упаковку презервативов, из чего я сделал вывод, что она не осуждала мой образ жизни.

– Единственное, о чем я тебя прошу, – сказала она несколько дней спустя, – это чтобы ты окончил университет.

15.

Тогда же, в годы моей молодости, случилась забавная история, вспоминая которую, я не могу слегка не пожалеть брата. Я предпочел бы выкинуть ее из головы, но вот уже три вечера подряд она всплывает у меня перед глазами, и боюсь, что если не опишу тот случай, он будет преследовать меня до конца моих дней.

Коротко говоря, на ночь я привел к себе Пилуку. Пилука была моей сокурсницей, не скажу чтобы очень красивой, но здоровой и веселой. Кроме того, я в жизни не встречал более раскованной девушки. В университетские годы она крутила роман с парнем, который позднее стал ее мужем и отцом, смею предположить, ее детей. Пилука предлагала тебе переспать с ней, как приглашают на чашку кофе. Но при непременном условии: между вами должна существовать взаимная симпатия, и ты обязан обеспечить ей положенную долю удовольствия. Она явно испытывала некий сексуальный голод, который не мог удовлетворить рохля жених, поэтому мы с ней время от времени договаривались о тайном свидании – исключительно ради плотских утех. Достаточно было короткого вопроса: «Тебе хочется?» – заданного одним из двоих, чтобы без лишних проволочек и лишних церемоний устроить восхитительный перепих.