Стрижи

Один мой приятель по факультету – а до этого мы учились с ним в одном классе – закрутил роман с девицей, учившейся курсом старше. Она снимала квартиру вместе с другими студентками на улице Понсано, и после занятий я, случалось, шел с ними до площади Куатро Каминос, где прощался со своими спутниками и спускался в метро.

Дело было в конце октября 1980 года, вскоре после моего поступления в университет. Мы втроем шагали по улице Сан Франсиско де Салес, и тут я ненароком бросил взгляд на противоположный тротуар и узнал женщину в плаще. Это была мама. Она шла быстрым шагом, опустив повязанную платком голову и внимательно глядя на асфальт перед собой, словно желала проверить, куда ступает. Сперва я усомнился, что это действительно она, в первую очередь потому, что до нашего дома отсюда было слишком далеко и ей вроде бы совершенно нечего было здесь делать. Я собрался окликнуть ее или хотя бы махнуть ей рукой, хотя на широкой улице с сильным движением пришлось бы кричать во все горло, чтобы мама меня услышала. И я все равно закричал бы, но передумал, заметив толстого подростка, который шагал, стараясь держаться поближе к стенам домов, – метров за восемьдесят или сто от мамы. Это был мой брат, по собственной инициативе опять взявший на себя роль сыщика. И тут же мое недавнее радостное изумление обернулось ревнивой злобой.

Я счел неуместным объяснять своим друзьям, что половина моей семьи шагала по противоположному тротуару: впереди быстро шла непонятно куда мама, а за ней – мой брат, вообразивший себя тайным агентом. Я продолжал вести себя как ни в чем не бывало и болтал с приятелем и его девушкой, пока мы не оказались рядом с метро Куатро Каминос. Тут за нашей спиной зазвучала сирена скорой помощи, и я оглянулся. Но увидел только брата.

15.

Ужин у нас дома протекал как обычно, то есть каждый был поглощен своими мыслями, а папа еще не вернулся. Мы жевали и пили в тишине, прерываемой лишь звяканьем ложек по тарелкам и фразами типа: «Передай, пожалуйста, соль», «Это свежий хлеб или вчерашний?» Отец пришел с выражением усталости на лице и с «залитыми бельмами», от ужина он отказался. Раулито сидел в нашей комнате, читал или зубрил уроки, а может, мастурбировал, уставившись в порнографический журнал, который прятал в хорошо известном мне месте. Мы с мамой, устроившись на диване в гостиной, смотрели фильм по телевизору. Помню, она обычно застилала диван покрывалом, чтобы он не пачкался и не вытирался. Папа что-то такое сказал про главного актера, а так как мы никак не отреагировали, ворчливо попрощался и отправился спать.

Когда фильм закончился, мама выключила телевизор, но с места не двинулась. Возможно, в кладовке, но уже в каком-то новом месте она прятала бутылку. Я пожелал ей доброй ночи и ушел к себе. Как только мы погасили свет и легли, я сказал брату, что видел, как он шпионил за мамой. Раулито с ходу стал все отрицать. Я привел неоспоримые доказательства. Он все равно не сознавался.

– Ты шел за ней следом по бульвару Сан Франсиско де Салес. Можешь вообразить, как мне хотелось вмазать тебе по роже.

На самом деле жирный несколько месяцев назад получил хороший урок после истории с бутылками в чулане. И теперь, надо думать, меньше всего хотел делиться со мной какими-нибудь секретами и открытиями. Поэтому, собравшись с духом, он заявил, что не считает нужным держать меня в курсе своей личной жизни, а я в ответ пообещал рассказать маме, как он шпионил за ней на улице – и, скорее всего, не в первый раз. Представь, что будет, если об этом узнает еще и папа. Ты уже написал завещание?

Он, конечно, струхнул. И тонким голоском сообщил, что каждый четверг вечером мама заходит в гостиницу «Минданао» – по крайней мере три последних недели.

– И что она там делает?

Как-то раз Раулито прошмыгнул на лестницу перед входом, но швейцар в форме с серебряной фуражкой дальше его не пропустил. То есть выяснить удалось только то, что мама оставалась там от полутора до двух часов, и каждый раз у выхода ее дожидалось такси, а швейцар распахивал перед ней дверь. Туда мама приезжала на метро, почему Раулито и мог за ней наблюдать. А когда она садилась в такси, он, само собой, терял ее из виду. При этом брат ни разу не видел, чтобы кто-то маму сопровождал. Он в первую очередь предположил, что она там работала, скорее всего по административной части, потому что очень ловко умела справляться с цифрами. Иначе говоря, гостиница давала ей дополнительный заработок.

Я без особой уверенности согласился:

– Наверняка так оно и есть.

Потом пообещал брату не выдавать его. Он заставил меня поклясться.

– А ты что, мне не веришь?

– Нет.

И тогда я поклялся.