«Строгая утеха созерцанья». Статьи о русской культуре

Плавать научилась уже будучи взрослой (родители плавать не умели, что в России было обычным явлением). Мать же воды совершенно не боялась и спокойно переплывала Дон. От Дона возникла любовь, даже страсть, к воде – реке, морю, озеру. Вспоминая места, в которых бывала, всегда упоминала о купании, характеризуя берег, воду, дно и прочие местные особенности: в маленьком круглом озере на Украине «вода прозрачная, но коричневая, видимо, дно торфяное», – пишет она; в Бердянске «берег был отлогий, непесчаный, а из мелких ракушек. Купанье чудесное»; в Геленджике «под высоким берегом неширокая песчаная площадка, на которой загорали. От нее в воду уходят длинные гладкие камни, по их краям водоросли…» и т. п.

Важнейшей формой проведения свободного времени стало приобщение к культурным ценностям. Престиж культуры у матери и ее подруг был необычайно высок. Хотя профессионально с этой областью никто из них связан не был, всю компанию характеризует готовность к обновлению и пополнению культурной информации, потребление которой стало и развлечением, и духовным развитием одновременно. Основы ориентации и вкуса в области литературы и искусства были заложены в семье. Деду моему, воспитавшему в себе уважение к культуре, удалось и детям внушить чувство безусловной ее ценности. Думается, что именно от него передались матери страсть к литературе, театру, путешествиям. Родители довольно много читали. «Часто по утрам, до работы, – пишет мать, – папа читал вслух. Я просыпалась и слушала. Помню, читали с мамой по очереди „Преступление и наказание“. Какой ужас охватил меня, когда читали, как Раскольников готовился к убийству. Ужас и какая-то безысходность». Детям на дни рождения и именин часто дарили книги, хотя домашняя библиотека была небольшой (умещалась на этажерке). В основном книги доставали у знакомых, соседей, реже – в школьной библиотеке; о регулярных посещениях библиотек мать никогда не упоминала. В детстве рассматривала картинки в «Ниве», производившие сильное впечатление, читала «Задушевное слово», Клавдию Лукашевич и, конечно же, Лидию Чарскую, от которой «все девчонки были в восторге». Мать и ее ближайшая подруга отзывались о ней довольно пренебрежительно, но при этом обе читали с увлечением. Позже пришла любовь к русской классике: Гоголю, Тургеневу, Островскому, Толстому. С детства характерной особенностью была дисциплина чтения: начала книгу – значит надо непременно закончить. Так, совсем девочкой прочла всего Гоголя: начиная с «Ганца Кюхельгартена», над которым зевала, и кончая «Выбранными местами из переписки с друзьями», от которых «умирала от скуки, но все же читала»; в восторге же была только от «Вечеров на хуторе близ Диканьки». В дальнейшем воспитание вкуса совершалось через внешние авторитеты: учителя литературы, познакомившего с Блоком и Чеховым (любовь к которому – к человеку и писателю – мать сохранила на всю жизнь), художника, жившего одно время в их дворе, подруг, сослуживцев. Поэзией увлекалась меньше. Позже не раз жалела о том, что пропустила выступление Маяковского («Как я могла не сходить!»), но вряд ли это было случайностью. К Есенину, в самый разгар любви к нему молодежи, относилась довольно скептически.

Ростов был большим торговым, промышленным и культурным южным городом, расположенным на пересечении путей сообщения, со сложившимися еще в XIX в. культурными ценностями, едва ли не важнейшей из которых был театр[1718]. Летом в Ростов ежегодно приезжали на гастроли ведущие театры Москвы и Ленинграда, и театр стал одним из самых страстных увлечений матери и ее подруг. В те годы неоднократно бывала на постановках Малого театра, МХАТа, Вахтанговского с «незабываемой» «Принцессой Турандот», Второго МХАТа (в котором дважды видела Михаила Чехова – «Какой был удивительный актер!»), Камерного, театра Мейерхольда. Бывала и на обсуждениях, на одном из которых Таиров, выслушав разгромившего его спектакли молодого парнишку, сказал: «Первый раз присутствую на похоронах своего театра». До конца жизни помнила все спектакли, которые ей удалось посмотреть, и занятых в них ведущих артистов. Некоторых актеров и актрис девушки «обожали». «Были в восторге» от Алисы Коонен и однажды после спектакля гуськом шли за ней до трамвайной остановки. Увидев их из окна трамвая, она помахала им рукой. «Мы были счастливы», – пишет мать. В восприятии театральной постановки важны были как познавательная сторона, расширение кругозора («Конечно, смотрелось все с огромным интересом»), так и получаемый эмоциональный заряд: «Шла в театр с замиранием сердца. Часто бывала потрясена».