Строки судьбы. Мемуары патриарха телевидения

Советский Союз стал первой страной, которая возобновила телевещание в послевоенное время. Телецентр на Шаболовке заработал в тестовом режиме 7 мая 1945 года, а регулярные трансляции начались 15 декабря того же года. Трансляции проводились сначала два, а затем три раза в неделю.

В первые месяцы телевизионного вещания зрители, которых было примерно 3 тысячи человек, увидели сцены из спектаклей, отрывки из опер, оперетт и драматических пьес в исполнении артистов московских театров. Актеры играли в театральном гриме и костюмах, в декорациях театров. Были показаны сцены из опер Чайковского «Евгений Онегин», «Пиковая дама», из опер Гуно «Ромео и Джульетта» и Верди «Риголетто».

Знаменательно, что в отличие от зарубежного телевидения отечественное ориентировалось в первую очередь на классические произведения.

* * *

Мне очень повезло работать на телевидении в то время, когда все шло прямо в эфир (никакой видеозаписи еще не было), и для этого на Шаболовку приезжали великие актеры. Передачи шли три раза в неделю, для них отбирали самых лучших исполнителей. Это были сливки театрального искусства. Лучшие постановки, знаменитые артисты МХАТа (Масальский, Степанова, Грибов), Малого театра (Царев), Театра оперетты (Канделаки, Савицкая). Мне в жизни повезло познакомиться и общаться с этими людьми. Они как-то сразу почувствовали значимость телевидения.

Все передачи шли через центральную аппаратную, и каждая была по-своему уникальной, неповторимой. Выступит Качалов, и все — ничего не осталось. Станцует Лепешинская, и ничего не сохранилось. Естественно, все выступающие хотели взглянуть на себя в телевизионном изображении, и ко мне, как к начальнику аппаратной, обращались, чтобы зайти и посмотреть.

Были такие знаменитые Николай Хмелев и Алла Тарасова. Они играли в Московском художественном театре «Анну Каренину». Поскольку записи не было, Хмелев посылал Тарасову в аппаратную посмотреть, как он выглядит, а Тарасова посылала Хмелева. Он ей потом говорил, какой она была на телеэкране перед тем, как бросаться под поезд. Причем они делали всякие комплименты у двери: «Марк Иосифович, разрешите, я посмотрю на Аллочку». Она стояла внизу у камеры. А потом Тарасова поднималась и говорила: «А я сейчас хочу посмотреть на Хмелева, как он играет, вы позволите?»

Актеры Николай Хмелев и Алла Тарасова

—

Для меня это приятные дни, я всегда их помню. И вообще работа с творческим персоналом — это очень волнительно и интересно. А телевизионные передачи для актерского коллектива — это была в то время даже физически очень трудная задача. Как шла подготовка? Вот, например, мхатовский «Вишневый сад». Актеры приезжали к 11 часам, мы включали камеру, и шла первая репетиция. Они определяли свои места, техники настраивали свет, а прожекторы светили колоссально, так как трубка телевизионной камеры была малочувствительной. Часа два шла отработка. Утомительно. Монологи до конца не говорили, просто шла отработка: где, кто, когда и так далее. Потом устраивали перерыв. В то время в стране еще сохранялась карточная система, буфетов не было. Все актеры и режиссеры разбредались по углам, чтобы подкрепиться. И каждый — со своей сумочкой с бутербродами и кипятильничком. Моей заботой в этот момент было проследить, чтобы они не спалили студию своими кипятильниками.

Потом — вторая репетиция. Она шла уже на фоне установленных декораций и продолжалась до шести часов. А в семь начиналась передача в эфир, которая могла идти три часа и более. То есть актер был занят с 11 утра и до 11 вечера. Это тяжелая работа была.

В таком же режиме проходили репетиции и трансляции балетных постановок. Ольга Лепешинская, знаменитая балерина Большого театра, тоже приезжала утром на репетицию. С ней работали главный режиссер Александр Николаевич Степанов и оператор Костя Егорский — отрабатывали мизансцены и говорили, как нужно. Первая репетиция еще не в пачке, она в рабочем костюме. Потом перерыв. Все по углам со своим кипятильничком. И Ольга Лепешинская тоже чего-то там «клевала», очень мало. А потом, часа в три, вторая репетиция, уже в пачке. И в семь — передача в эфир.