Строптивая невеста

– Отправлю вас обоих в Виен. Мне тут посторонние не нужны. А в качестве вознаграждения за помощь научному прогрессу я тебя вылечу. Никаких больше проклятий, никаких горбов, боли в спине, судорог, кошмаров и прочего. Исправить генетический сбой проще, чем реактор собрать. – Монстр кивнул на какой-то агрегат размером со шкаф, излучающий волны невидимого спектра, чем-то сходные с некромагией. – Само собой, вы оба дадите подписку о неразглашении. Скажете, что проклятие спало, Д`Амарьяк теперь один, все отлично. Вас с Олье ждет долгая и насыщенная жизнь. С вашим потенциалом вы или разнесете этот континент в клочья, или полетите к звездам.

– Где гарантии, что ты действительно отпустишь двоих, которых я не назову?

– Какая интересная постановка вопроса, – хмыкнул монстр.

– Тебе нужен чистый эксперимент, а, значит, все три участника равноправны. Я могу выбрать для тебя любого. Так?

– Так. Выбор за тобой.

– Гарантии?

– Только мое слово. И я тебе его даю. Перед лицом высших сил, если они существуют, я обещаю отпустить двоих из вас по твоему выбору.

– Что ж. Тогда я участвую в эксперименте. Расскажешь его цель? Потом. После опроса.

– Расскажу. Итак, приступаем. Я задаю вопрос, ты отвечаешь. Один раз. Никаких изменений, дополнений и прочего. Чистый эксперимент. Готов?

– Да.

– Прелестно. Ну-с, Ренар Д`Амарьяк, кого из вас троих мне следует оставить для продолжения эксперимента, при учете того, что он закончится для участника летально?

– Меня.

– Э… – Синяя голова приспустила очки на кончик носа, а две остальные проснулись и заозирались. – Ты выбираешь долгую мучительную смерть для себя?

– Да. Для себя. А теперь не будешь ли ты так любезен вернуть Олье и Мориса в Виен? Уверен, они ответят на все твои вопросы, когда придут в себя. И особенной любезностью с твоей стороны будет умолчать об эксперименте и сделать вид, что так сработало проклятие. Как ты и предложил. Ренар Морис Д`Амарьяк стал одним человеком, и никаких подробностей. Особенно для Олье.

– Пф… Олье-олье-олье… ну что за сопли! – хмуро пробормотал монстр. – Нет, ну послушай, это даже не смешно, почему у вас все сводится…

Что еще он бормотал, и ответил ли ему кто-то, Рене не расслышал. Его накрыла мягкая тяжелая тьма, и последней мыслью было: он все сделал правильно. Олье и Морис будут счастливы вместе, а ему не придется жить с мыслью, что он предал брата. Того, кого ненавидел всю жизнь и вот только сейчас осознал, что на самом деле у него не было никого ближе и дороже него.

Зато теперь у Мориса есть Олье, у Олье есть Морис, а он…

Если повезет, монстр где-то ошибется и «медленно» превратится в «быстро».

Глава 21

О мамах, сквозняках и монстрах

Ольга

– Нет, не смей, слышишь, не смей! Отпусти их!..

Она очнулась резко, словно ее ударили.

В ушах все еще звучало недовольное бормотание монстра, требующего не орать на него, а выбрать…

Выбрать…

Кто умрет, Рене или Морис? Морис или Рене?

Ольга села, схватившись за голову и озираясь.

Было темно. Только в окно заглядывала луна. Никаких монстров, паутин и прочей приснившейся дряни не было. А была обычная комната: кровать, на которой она проснулась, окно, смутные очертания какой-то мебели.

И тишина.

Так все же – сон? Они добрались до замка «Обсидиан», зашли в дверь… и она свалилась с бредом и лихорадкой. Наверняка. Не мог же кошмарный монстр быть на самом деле!

Ольга вздрогнула, вспомнив свой ужас, когда она увидела трехголовое чудище и обоих Д`Амарьяков рядом, спутанных паутиной. Приснится же такое! Бредятина!

Хотя не во сне, а наяву она бы ответила то же самое: нет, нет и еще раз нет. Она не станет обрекать ни одного из них на смерть. Ни за что. Потому что с этим выбором она потеряет гораздо больше, чем одного из любимых. Она потеряет себя.

Зажмурившись, Ольга глубоко вздохнула и на всякий случай ощупала себя: нет ли обрывков паутины? Сон был таким реальным… и странным. Послав монстра к Барготу, она словно бы вспомнила, как только что Рене выбрал жизнь для нее и Мориса, а смерть – для себя. А потом, не в силах пошевелиться, даже моргнуть, смотрела, как монстр заставляет выбирать Мориса.

Он так убедительно доказывал, что Морису и выбирать-то не надо, он давно все решил, и теперь нужно только воспользоваться шансом, которого он ждал всю жизнь…

Хотелось бы Ольге думать, что она ни на миг в нем не усомнилась, но не выходило. Она отлично помнила свой ужас, когда монстр задал свой вопрос, и Морис целую секунду молчал. А потом…

«Отпусти Олье и Рене», – сказал он так спокойно, словно и выбора-то никакого не было.

Именно тогда Ольга почти очнулась, почти справилась с проклятой магией, закричала – и проснулась. С бешено колотящимся сердцем. С ощущением полной катастрофы.

Скинув одеяло, она вскочила, запуталась в длинном подоле ночной рубашки, порвала его по шву и побежала к двери. Страх перед тем, что дверь заперта, и как только она ее толкнет, снова окажется в паутине, и все три головы монстра будут смеяться над ее глупостью, Ольга задавила.