Строптивая невеста

Встающую перед глазами картину Ренара в гробу Ольга отогнала. Они бы прекрасно сами справились! Безо всяких! У них было еще время!..

И плевать, что пока проклятие не снято, она бы не смогла родить мальчика… никого бы не смогла родить…

Ольга машинально положила руку на живот, где уже может расти младенец… может же? Они с Рене и Морисом были всего раз… но… у них обязательно будет сын! И она никому не позволит его обидеть!

– Раз проклятие не исчезло в храме Молчаливой Сестры, нужно что-то другое. Экстремальное, – продолжила Рина устало и снова встретилась взглядом с Ольгой. Пожала плечами. – Можете злиться сколько угодно, но кино сработало. И нет, делать это мягко и понарошку не имело смысла. Не получилось бы. Вы должны были поверить, что все серьезно и кто-то из вас умрет.

Ольга только открыла рот, чтобы возмутиться… не тем даже, что она поверила в свою смерть, а тем, как над ней смеялись! Когда ее… их с Анри судьба решалась – эти… эти… смеялись!

Но герцогиня хмуро и устало ее перебила:

– И еще раз, для тех, кто не любит чужого веселья. Нет, делать шоу с постными мордами было нельзя. Мальчики должны были вложить в это все, что у них есть. У нас говорят «драйв». Это как вдохновение и азарт. Они же дети, они не любят делать скучные серьезные вещи, зато по полной выкладываются в игре. Так что – вот такой монстр, вот такое испытание, вот такой результат. Наслаждайтесь. И если решите в качестве благодарности меня проклясть, советую три раза подумать, чем это для вас обернется.

Проклясть в самом деле хотелось. Очень. Особенно потому, что по большому счету Рина в самом деле сделала для них очень много. Ладно, это было страшно, и ее никто не просил, но…

Дело сделано. Проклятия больше нет. У Ольги есть любимый муж и будут дети. Столько, сколько она захочет. И Рене не умрет через три-четыре года. И…

Благодарности Ольга все равно не испытывала. Только злость. Потому что ее светлость Бастельеро даже не извинилась! А вместо этого натыкала ее носом, как котенка какого-то!

– Не решим, – вместо нее ответил Анри. – И прошу вас не обижаться на Олье, нам тяжело далось все это…

– Анри! – шепотом зашипела Ольга.

Еще не хватало, чтобы он извинялся перед этой… этой!

– Кстати, я не ожидала, что вы… э… станете одним. – Герцогиня сделала вид, что не замечает Ольгу в упор, глядя только на Анри.

– Это как раз предсказуемо, – криво усмехнулся Анри. – Я и был один. Генрих Ренар Морис Д`Амарьяк, так записано во всех документах. Просто в какой-то момент нас стало двое.

– Страшная Тайна Черного Карлика, – кивнул Людвиг. – Он представлял как своего сына Мориса, а Ренара прятал, но ему никто не верил. Путаница, туман и снова путаница.

– О да, туман и путаница, – согласился Анри. – Мы сами… в смысле, тогда меня было двое, да… Мы не так давно узнали, что родился один мальчик, а второй одним прекрасным утром появился в той же колыбели. Что-то в экспериментах отца пошло не по плану. Эту информацию отец предпочитал держать в тайне ото всех, включая нас. Меня. И… это не те подробности, которые стоит обсуждать публично. Могу я просить вас?..

– Просить – можешь, – холодно ответил Гельмут.

– Ответ будет зависеть от твоего отца, – смягчил его грубость Людвиг. – Сам понимаешь, политика.

– Торговля. Понимаю, – кивнул Анри.

На мгновение повисло напряженное молчание. Его прервала открывшаяся дверь и торжественно-скрипучий голос Рихарда:

– Господин Аш. Его высочество Отто Хаас. Его светлость Шарль Д`Амарьяк. Его светлость Фаби Бастельеро. Его светлость Петер Курт.

Глава 23

О демонах, сокровищах и дружбе народов

Людвиг Бастельеро

– Отдавай ты.

– Нет, ты.

– Нет, ты.

Мальчишки перешептывались и пихались локтями за спинами дракона, доктора Курта и Черного Карлика, пока те церемонно здоровались.

– Трус.

– Слабак.

– Ты нашел, тебе и отдавать, – припечатал Отто неоспоримым аргументом.

– Ладно, вместе, – хмуро согласился Фаби под насмешливым взглядом Людвига.

– Идите уже, герои, – отвесил ласковый подзатыльник маленькому дракончику дракон большой, он же биологический папа.

– Отто? – покончив с приветствиями, вопросительно поднял бровь Гельмут.

– Э… мы тут нашли кое-что, – неохотно проворчал Фаби, приближаясь к Ольге.

– Кажется, это ваше, – старательно не глядя ей в глаза, вздохнул Отто.

– Вот, – совершенно трагическим тоном завершил Фаби и уронил Ольге на колени заколку-череп.

Вид у него при этом был такой, словно он кусок собственного сердца отрывает. Вместе с печенью и селезенкой. Дракон и сокровища, старая песня.

Свежеиспеченная мадам Д`Амарьяк (спасибо тебе, Баргот, что уберег Астурию от этакого счастья в королевах!) схватила артефакт с жадной недоверчивостью.

– Благодарю вас, – сказала она почти искренне.

Вибрирующее зелено-багровое магополе вокруг ее слегка успокоилось.

Людвиг выдохнул.

Было бы крайне досадно убивать собственную студентку, но проклинать любимую жену, к тому же носящую его ребенка и совершенно беззащитную перед магией, Людвиг бы не позволил никому и никогда. А Ольга была к этому опасно близка.