Строптивые фавориты

В отличие от двора предшественника Генриха IV, женоподобного Генриха III Валуа, с его фаворитами-«милашками» и поминутно расписанным до мельчайших деталей этикетом, первый король из династии Бурбонов не придавал никакого значения церемониалу. Ему нравилось жить в тесном кругу близких ему людей, по большей части товарищей по оружию в религиозных войнах. Соратники были весьма невежественными созданиями, которым нравилось воевать, вкладывая в это всю свою страсть, заниматься любовью без излишних предисловий с той, которая подвернется под руку, охотиться на оленей и кабанов, бутылками хлестать вино, во все горло хохотать над сомнительными шутками, сквернословить, сопровождать короля на ярмарочные развлечения, по малейшему поводу затевать дуэли. Напоминаем, что их девизом был клич «За веру, короля и честь!» На войне они обирали трупы, безжалостно мародерствовали, насиловали и не проявляли ни малейшей жалости ни к кому.

Но Генрих IV обожал это неотесанное общество, проводя целый день в кругу особо приближенных, беспрестанно разговаривая с ними, бесцеремонно обрывая собеседника и будучи чрезвычайно доволен, когда тому удавалось ответить монарху метким словцом или остроумной шуткой. Даже заседания Государственного совета он проводил не в чинном обсуждении за столом, а расхаживая по большой галерее Лувра. Совершенно патологическая и не отличавшаяся постоянством страсть Генриха IV к женщинам способствовала бесконечным интригам. Любовницы привлекали родственников и друзей, которые должны были поддерживать их влияние и устраивать развлечения. Охоты, игры и балеты следовали друг за другом непрерывной чередой.

Понятие о нравственности в царствие Генриха IV было весьма относительным. Что касается Эркюля де Рогана, то, будучи слишком неповоротливым и косноязычным для обольщения придворных дам, он довольствовался женщинами легкого поведения. В частности, приезжая в свое имение, он имел обыкновение прибегать к услугам некой Луизы Роже. Над его привязанностью к ней потешалась вся округа, включая сына и дочь. Ну, а в Лувре все дышало атмосферой галантных похождений, моментально завязывались и столь же быстро распадались связи, записочки незаметно скользили в ручки прелестных дам, а в темных переходах дворца парочки торопливо занимались любовью. Репутация дамы зависела от числа ее любовников, причем не возбранялось иметь нескольких одновременно. Недовольным поклонникам надлежало разбираться с соперниками самостоятельно на бесчисленных дуэлях.

Сообразительная Мари быстро впитала эту обстановку галантных похождений. Она поняла, что все придворные играют какую-то роль, либо предписываемую занимаемой должностью, либо исполняемую для достижения некой определенной цели. Ей тоже надлежало как можно быстрее выбрать для себя роль и успешно исполнять ее, совершенствуясь по мере взросления. Современники отмечали, что Мари с детства отличалась красотой (как это ни странно, брат ее был просто безобразен). Эта блондинка среднего роста с голубыми глазами, белоснежной кожей, оттененной легким румянцем на щеках, и ладной фигуркой являла собой идеал красоты той эпохи. Она полностью осознавала силу своей притягательности, ловя на себе восхищенные взгляды мужчин, читая восторженные записочки. Поддалась ли она на эти многочисленные заверения в пылкой любви? Ответило ли сердце рано созревшей девушки на первые движения ее плоти, призывавшие к познанию тайн любви? Об этом летопись ее жизни умалчивает.

Тем временем Мари достигла возраста семнадцати лет, когда судьба барышни-аристократки подлежала решению: либо замужество, либо монастырь. Погрязшие в долгах знатные семьи очень не любили давать приданое за дочерьми, в особенности если таковых было несколько. Все достояние семейства должен был унаследовать старший сын, и негоже было подрывать и без того шаткое положение семьи обязательствами по обеспечению замужества дочерей. Монастыри Франции были полны юных девушек, постриженных в монашки по настоянию их родителей. Но, к счастью, Мари это не угрожало, ибо ее отец (девиц не было принято спрашивать) получил предложение, о котором можно было только мечтать в самых смелых снах: король Людовик XIII просил руки его дочери для своего фаворита, герцога Шарля д’Альбера де Люиня (1577–1621).

Укротитель диких соколов

Если кого-то интересует более подробная история этого фаворита, отсылаю их к новелле «Сердечные друзья короля» в моей книге «Любовь по-французски». Здесь же изложу ее кратко, называя все своими словами.