СТРУКТУРЫ ПОВСЕДНЕВНОСТИ: возможное и невозможное

Эта роскошь не всегда сопровождалась тем, что мы назвали бы «истинным» комфортом. Отопление было еще скверным, вентиляция — смехотворной, пищу готовили на деревенский лад, порой на древесном угле на переносных печках «из кирпича, обложенного деревом». Квартиры не всегда имели уборную на английский лад, а ведь она была изобретена сэром Джоном Хэрингтоном в 1596 г. А когда она имелась, оставалось еще наладить работу клапана или сифона, или по крайней мере вытяжную трубу, дабы избавить дом от отвратительных запахов¹³⁹. Несовершенство очистки канав для нечистот в Париже породило проблемы, которыми в 1788 г. занялась сама Академия наук. А ночные горшки продолжали выливать в окна, как это было всегда: улицы представляли собой клоаки. Парижане долгое время «справляли свою нужду под тиссовыми посадками» в Тюильрийском саду. Когда швейцарские гвардейцы выгнали их оттуда, они перебрались на берега Сены, которые «были равно омерзительны для взора и обоняния»¹⁴⁰

. Эта картинка относится к царствованию Людовика XVI. И все города — большие и малые, Льеж, как и Кадис, Мадрид, как и маленькие городки Верхней Оверни — как правило, их пересекал канал или поток, который «принимал в себя все, что людям угодно было ему доверить», так называемый «дерьмушник» («merderei

»)¹⁴¹, - все они в большей или меньшей степени пребывали в одинаковом положении.

В этих городах XVII и XVIII вв. ванная комната была редчайшей роскошью. Блохи, вши и клопы кишели как в Лондоне, так и в Париже, как в жилищах богатых, так и в домах бедняков. А что касается освещения домов, то свечи разных сортов и масляные лампы сохранятся до того времени, когда появится — а будет это только в начале XIX в — голубое пламя осветительного газа. Но тысячи хитроумных первоначальных способов освещения, от факела до фонаря, бра, подсвечника или люстры, такие, какими их нам показывают старинные картины, тоже были поздней роскошью. Исследование установило, что в Тулузе они по-настоящему распространились лишь около 1527 г.¹⁴²

До того освещения почти что не существовало. И за эту «победу над ночью», бывшую предметом гордости и даже хвастовства, надо было дорого заплатить. Пришлось прибегнуть к воску, к салу, к оливковому маслу (вернее, к извлекаемому из него субпродукту, так называемому «адскому маслу»). А в XVIII в. все больше и больше — к китовому жиру, создавшему благосостояние голландских и гамбургских китобоев, а в более поздний период — тех портов Соединенных Штатов, о которых в XIX в. говорил Мелвилл.

Так что если бы мы непрошеными гостями появились в интерьерах минувших времен, мы бы быстро почувствовали себя там не в своей тарелке. Их излишеств, как бы красивы они ни были (а нередко они бывали восхитительны!), нам бы оказалось недостаточно.

КОСТЮМЫ И МОДА

История костюма менее анекдотична, чем это кажется. Она ставит много проблем: сырья, процессов изготовления, себестоимости, устойчивости культур, моды, социальной иерархии. Сколько угодно изменяясь, костюм повсюду упрямо свидетельствовал о социальных противоположностях. Законы против роскоши были, таким образом, следствием благоразумия правительств, но в еще большей степени — раздражения высших классов общества, когда те видели, что им подражают нувориши. Ни Генрих IV, ни его знать не могли бы смириться с тем, чтобы жены и дочери парижских буржуа одевались в шелка. Но никогда никто не мог ничего поделать со страстью продвинуться по общественной лестнице или с желанием носить одежду, которая на Западе была знаком малейшего такого продвижения. И правители никогда не препятствовали показной роскоши важных господ, необычайной пышности туалетов венецианских рожениц или же выставкам туалетов, поводом для которых в Неаполе служили похороны.