СТРУКТУРЫ ПОВСЕДНЕВНОСТИ: возможное и невозможное

Впрочем, один демограф XVIII в. заметил, что «чесотка, лишаи и все кожные и иные заболевания, возникающие от недостаточной чистоплотности, в прошлые времена были столь распространены только из-за отсутствия белья»¹⁵⁶. В самом деле, как доказывают книги по медицине и хирургии, в XVIII в. эти болезни не исчезли полностью, но отступили. Тот же наблюдатель XVIII в. отмечал также всеобщее распространение в его время грубой шерстяной одежды среди крестьян. «Французский крестьянин, — пишет он, — плохо одет, и лохмотья, кои прикрывают его наготу, слабо защищают его от невзгод непогоды. Представляется, однако, ежели говорить об одежде, что положение крестьянина менее плачевно, нежели оно было раньше. Для бедняка платье не предмет роскоши, но необходимая защита от холода: холст, одежда многих крестьян, защищает их недостаточно… но вот уже несколько лет… как гораздо более стало крестьян, кои носят шерстяную одежду. Доказать это легко, ибо определенно известно, что с некоторых пор в королевстве изготовляется большее количество грубых шерстяных тканей; и коль скоро их вовсе не вывозят, то их неизбежно используют, чтобы одевать большее число французов»¹⁵⁷

.

Это были поздние и ограниченные улучшения. Трансформация одежды французских крестьян явно отставала от такой же трансформации у крестьян английских. Не будем также поспешно заключать, будто она была всеобщей. Еще накануне Революции крестьяне в Шалоннэ и Бресе были одеты «только в выкрашенный в черный цвет холст», выкрашенный посредством дубовой коры. И «обычай сей столь распространен, что леса от него пришли в упадок». Да и «в Бургундии одежда [в ту пору] не составляет важной статьи [крестьянского] бюджета»¹⁵⁸. Так же точно и в Германии еще в начале XIX в. крестьянин оставался одет в холстину. В 1750 г. в Тироле те пастухи, что изображены в качестве персонажей поклонения пастухов, одеты в холщовую рубаху до колен, а голени и ступни оставались голыми или же на ногах были просто подметки, прикрепленные кожаным ремнем, завязанным вокруг икр. В Тоскане, области, которая считалась богатой, деревенский житель еще в XVIII в. одевался исключительно в домотканую материю, т. е. в холст из конопли или в холст из конопли и шерсти пополам (mezzelane

)¹⁵⁹.

ЕВРОПА, ИЛИ БЕЗУМИЕ МОДЫ

Мы можем теперь подойти к Европе богачей, Европе меняющихся мод, не рискуя затеряться среди такого множества капризов. Прежде всего, мы знаем, что подобные капризы затрагивали лишь весьма небольшое число людей, производивших большой шум и пускавших пыль в глаза, потому, быть может, что остальные, и даже самые нищие, ими любовались и их поощряли в самом их сумасбродстве.

Мы знаем также, что такое безумное увлечение переменами от года к году утвердится по-настоящему поздно. Правда, уже венецианский посол при дворе Генриха IV сообщал нам: «Человека… не считают богатым, ежели у него нет 25–30 туалетов разного фасона; и он их должен менять ежедневно»¹⁶⁰

. Но мода означала не только обилие, количество, чрезмерность. Она заключалась и в том, чтобы все изменить на совершенно иное в желаемый момент: это было вопросом сезона, дня, часа. А такое царство моды едва ли утвердилось во всей своей неукоснительности раньше 1700 г., того момента, кстати, когда слово это, обретя вторую молодость, распространилось по всему миру в своем новом значении: не отставать от современности. Тогда-то все и приняло облик моды в сегодняшнем смысле. А до этого дело все-таки развивалось не так уж быстро.

В самом деле, если основательно возвратиться в прошлое, то обнаруживаешь в конечном счете как бы стоячую воду — древнюю ситуацию, аналогичную положению в Индии, Китае или странах ислама, каким мы его описали. Правило покоя целиком сохраняло действенность, ибо вплоть до начала XII в. костюм преспокойно оставался в Европе таким же, каким он был во времена галло-римские: длинные хитоны до пят у женщин, до колен — у мужчин. А в целом — столетия и столетия неподвижности. Когда происходило какое-нибудь изменение, вроде удлинения мужской одежды в XII в., оно подвергалось сильной критике. Ордерик Виталий^*BI (1075–1142 гг.) скорбел о безумствах моды в туалете его времени, совершенно, по его мнению, излишних. «Старый обычай почти полностью потрясен новыми выдумками», — заявляет он¹⁶¹. Утверждение сильно преувеличенное. Даже влияние крестовых походов было меньшим, чем это полагали: оно ввело в обиход шелка, роскошь мехов, но не изменило существенно формы костюма в ХII-ХIII вв.