СТРУКТУРЫ ПОВСЕДНЕВНОСТИ: возможное и невозможное

Что может быть лучшим примером, чем Пекин, столица маньчжурских императоров, расположенная у самых ворот Севера, шесть месяцев в году испытывающая ужасающий сибирский холод — страшные ветры и снег с градом вперемежку! Огромное население (наверняка 2 млн., а возможно, и 3 млн. человек) кое-как приспособилось к суровому климату, который никто бы не смог выдержать без обилия «каменного угля, который горит и сохраняет тепло в пять или шесть раз дольше, нежели древесный»¹¹⁴, а также без меховой одежды, обязательной в зимнее время. В тронном зале императорского дворца отец де Магальянш, книга которого появится только в 1688 г., увидел собравшимися одновременно до 4 тыс. мандаринов, покрытых «с головы до ног куньими и собольими мехами невероятной дороговизны». Богачи буквально заворачивались в меха, делая меховые подкладки у сапог, обшивая седла и стулья, подбивая мехом палатки; те, кто не так богат, довольствовались мягкой, а бедняки — грубой овчиной¹¹⁵. С наступлением зимы все женщины «носят колпаки и шапки, едут ли они верхом или в паланкине; и они имеют основание так поступать, — признавал Джемелли Карери, — ибо холод был непереносим, несмотря на мою подбитую мехом одежду». «Холод, — добавляет он, — был для меня слишком сильным, и я решил покинуть сей город [19 ноября 1697 г.]»¹¹⁶

. Веком позже, в 1777 г., отец-иезуит записывал: «Зимою холод таков, что нельзя открыть окна на северную сторону, а лед больше трех месяцев сохраняет толщину в полтора фута»¹¹⁷. Большой императорский канал, который обеспечивал снабжение города, был скован льдом с ноября до марта.

В 1752 г. император Цяньлун организовал торжественный въезд в Пекин в честь шестидесятилетия своей матери. Все было подготовлено для поездки на пышно украшенных судах по рекам и каналам, но ранние холода испортили празднество. Тщетно тысячи слуг били по воде, чтобы помешать ей замерзнуть, или вытаскивали образовавшиеся куски льда: императору и его свите пришлось «сменить суда на сани»¹¹⁸.

Пекин развернул свои два правильно спланированных города, старый и новый, и свои многочисленные предместья (в прин-

Пекинская улица в праздник, в ожидании проезда императора. Первая четверть XVIII в. Национальная библиотека, Кабинет эстампов.

ципе каждое из них лежало против определенных ворот; самое развитое предместье располагалось на западе, откуда подходила к городу большая часть императорских дорог) посреди обширной низкой равнины, открытой всем ветрам и, что еще хуже, подверженной бурным наводнениям рек окружавшей его сельской местности: Байхэ и ее притоков. В паводок реки могли прорвать дамбы, изменить течение, переместиться на расстояние [многих] километров.

Новый город (на юге) имел форму не слишком правильного прямоугольника и сливался со старым своей широкой северной стороной. Старый же представлял правильный квадрат со стороной меньшей, чем примыкающая к нему длинная сторона прямоугольника. Квадрат был образован старым минским городом с императорским дворцом в центре. В 1644 г. во время взятия города дворец сильно пострадал, многочисленные разрушения были долго заметны, хотя победители и исправляли их более или менее быстро. В частности, для того чтобы заменить отдельные громадные балки, приходилось обращаться к отдаленным рынкам юга-все это с задержками, которые легко себе вообразить, и не всегда успешно.

Уже в минскую эпоху старого города оказалось недостаточно, чтобы вместить все возраставшее население столицы, так что прямоугольный город с южной стороны образовался задолго до завоевания 1644 г. «С 1524 г. он имел земляные стены, а с 1564 г — стены и воротные башни из кирпича». Но после завоевания победители оставили за собой старый город; с того времени он станет «татарским» [маньчжурским] городом, а китайцы будут выброшены в южный город.

Отметим, что и старый и новый города, оба прямоугольной планировки, восходят к недавнему времени, что видно по необычной ширине улиц, в особенности идущих с юга на север; те, что тянутся с востока на запад, обычно более узки. Каждая улица имела свое название, «как, скажем, улица Королевских родственников, улица Белой башни, Железных львов, Сушеной рыбы, Водочная и таким же образом прочие. Продается книга, трактующая лишь о названиях улиц и их местоположении, коей пользуются слуги, сопровождающие мандаринов при их визитах и в их суды и разносящие их подарки, их письма и распоряжения в разные места города… Самая красивая из всех этих улиц [хоть она и проходит с востока на запад] — та, которую они называют Чанганцзяй, т. е. улица Вечного спокойствия… ограниченная с северной стороны стеною дворца короля, а с южной — разнообразными присутственными местами и дворцами больших господ. Она столь просторна, что имеет в ширину более 30 туазов [почти 60 м], и столь знаменита, что ученые люди употребляют ее название в своих сочинениях для обозначения всего города, беря часть за целое. Ибо это то же самое: сказать, что некто пребывает на улице Вечного спокойствия или что он находится в Пе-киме»¹¹⁹.