Студент (СИ)

Декан обмяк, глаза его как-то потухли. Я не считал, например, до десяти, как обычно делают многие гипнотизеры, вводя в состояние гипнотического сна свой подконтрольный объект. Я мог бы вообще не подавать голосом какие-то команды. Все обстояло проще. Я знал, чего хочу, и мой мозг подчинялся мне, только мне какому-то другому, и подчинял чужую волю. Все отступило на задний план. Я перестал видеть окружающие предметы, я видел только лицо декана. Он был в полной моей власти, и я приказал:

- Позвоните секретарше и скажете, чтобы она никого к вам не впускала.

Михаил Александрович послушно выполнил приказ, сняв телефонную трубку и деревянным голосом попросив пока к нему не входить. Я подошел к нему и сделал несколько пасов над головой, больше уделяя внимание области затылка, где особенно пульсировали красные сгустки. Свечение постепенно выровнялось и стало прозрачно-голубоватым. Красные сгустки растворились.

Когда я помог в свое время освободиться от головной боли Лике Токаревой из компании Валерки Покровского, мне это стоило достаточных усилий. Но это осталось в том времени, когда я еще не обрел вновь ту силу, которой я обладал до болезни. Сейчас все вернулось, и я мог бы просто, в течение двух минут снять головную боль Михаила Александровича без всякого гипноза, но тогда мне пришлось бы потратить время на долгие объяснения, чтобы преодолеть его недоверие, и он разрешил бы мне эксперимент над собой.

- У вас больше не болит голова. Вы чувствуете прилив сил и у вас хорошее настроение, - пожелал я, провел рукой перед глазами Михаила Александровича и пошел на свое место.

Михаил Александрович несколько секунд сидел молча, как-то по-детски хлопал ресницами, потом сказал:

- А что происходит?

- Голова болит? - спросил я.

- Совершенно не болит, - удивленно отметил Михаил Александрович и зачем-то даже постучал пальцами по голове.

- Это вы? Гипноз? - в голосе его угадывалось недоверие.

Я вкратце объяснил ситуацию, немного рассказал о своем умении снять боль с помощью бесконтактного лечения руками, но не вдавался в подробности.

- Что же вы так вот просто взяли и ввели меня в состояние гипноза, а я даже пикнуть не успел?

Теперь он смотрел на меня подозрительно, хотя весь вид его говорил о расположении ко мне. В его голове мелькнула мысль, что человек, обладающий такими гипнотическими способностями, может быть в чем-то опасен и колебался, не зная, как на это реагировать, и я счел нужным успокоить его, коротко рассказав о болезни отца и о том, как я лечил дочь генерала КГБ.

- Знаете, Михаил Александрович, - сказал я. - Есть какой-то внутренний запрет, которому я подчиняюсь, и я знаю, что никогда не смогу переступить ту грань, за которой начинается зло. И это что-то выше меня.

Не знаю, насколько это все его убедило, но он вдруг сказал:

- Пишите заявление и оформляйтесь, как это положено. Я подпишу.

- Спасибо! - обрадовался я и, обнаглев, спросил: - Михаил Александрович, у меня еще две просьбы.

Михаил Александрович все также доброжелательно смотрел на меня и ждал, что я буду просить еще.

- Мне бы общежитие?

- Голубчик, трудно, - сказал Михаил Александрович. - Но уладим. Только в сентябре, когда начнутся занятия...Что еще?

- Я бы не хотел, чтобы о моих паранормальных, как они называются, способностях вы кому-то говорили.

- Это, батенька, не просто. Но ведь все равно узнают.

- Конечно узнают, но постепенно и дозировано, - согласился я.

- Хорошо. Рад был знакомству и уверен, что вы будете достойным студентом нашего факультета.

Против этого я не возражал.

Глава 3

Погода в городе Петра. Жизнь прекрасна. Дворцовая площадь и Зимний дворец. Эрмитаж или Третьяковская галерея? Петропавловская крепость и Английская набережная. Пушкин о Медном всаднике. Ночлег под луной.

Петербуржцы часто сравнивают погоду в Санкт-Петербурге с "лондонским" климатом. Меня предупреждали, что в северной столице конец августа может быть ветреным, а часто ветра превращаются в настоящие ураганы. Но, как говорят умные люди, раз на раз не приходится. Погода стояла в меру теплая, солнечная, только иногда легкие порывы теплого еще ветра гоняли мелкий сор и редкие упавшие листья с начинающих желтеть деревьев. Ветер лохматил волосы людей, они поворачивали лица навстречу, ветер причесывал их, стихал, и они шли дальше.

А, может быть, природа пробовала силу, как бы, примеряясь, чтобы потом обрушиться всей мощью непогоды на город.