Ступени посвящения

Действующие лица

Царь египетский.

Демиург.

Пожилой патриарх.

Трое жрецов.

Церикс.

Платон.

Заис и Азема (две дочери царя египетского).

Танцовщица.

Жёны жрецов (составляющие балет).

Место действия — Египет.

Костюмы и декорации

Демиург — Белый плащ, туника небесно-голубого цвета с серебром, которая достигает колен. Рукава плаща узкие, застёгиваются на запястьях; рукава туники свободны и тянутся до локтя. Крест-накрест идёт широкая фиолетовая лента, на которой вышиты слова Наука, Мудрость, Истина. На нём также золотая цепь, на которой подвешено брильянтовое солнце. На правом плече как эмблема таинства — ключ из слоновой кости и золота.

Пожилой патриарх — Плащ небесно-голубого цвета, пояс фиолетового шёлка с золотом по краям; серебряная цепь, на которой подвешена дельта, окружённая нимбом.

Царь — Костюм красного цвета.

Три жреца — Белые плащи; один — с чёрным поясом, другой — с красным, третий — с фиолетовым.

Церикс — Чёрный плащ с синим поясом.

Алтарь — Покрыт зелёной тканью с золотом по краям, подсвечник на семь свечей и «Книга Откровения».

Etangi

— Белые плащи.

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Огромный подземный зал с колоннами. Справа — вертикальный колодец, шахта которого идёт от пола наверх, а самого верха не видно. Вентиляционное окно выходит на площадку, которая находится на несколько шагов ниже решётки, расположенной на третьем плане в середине сцены. Несколько мумий, лежащие в открытых саркофагах, сложены в ряд около воды, примыкающей к краю решётки. Ещё одна решётка расположена на втором плане слева. С потолка, которого не видно, свисает лампа. Полумрак, пол затемнён.

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Трое жрецов.

Первый жрец. Кажется, о братья мои, посвящение этого самого выдающегося ученика Сократа будет воистину блестящим. Сам царь, говорят, присутствовать будет.

Второй жрец. Да. В самом деле, говорят. И ещё прибавляют, что наши мудрецы поражаются великому разуму этого неофита, сиятельного Платона.

Третий жрец.

Он за год показал самые выдающиеся успехи среди них. (Уходит открыть «глазок» в стене, заглядывает в него и возвращается назад.)

Второй жрец. Однако сей «лебедь Академии», как Учитель зовёт его, прежде всего человек воображения; достанет ли его душе сил, чтобы поддержать его в суровых испытаниях, которые начнутся с этого мгновения?

Первый жрец. Было бы большой потерей, если столь ценный ум потерпел бы поражение; тогда его приговорят провести остаток дней в этих мрачных галереях, украшая саркофаги и обвязывая мумии бинтами.

Второй жрец. Без такого приговора, вне всякого сомнения, жестокого, но необходимого, наши секреты были бы выболтаны теми дерзкими невеждами, которые приходят издалека, чтобы просить подвергнуть их испытанию, которое они не в состоянии вынести.

Первый жрец. Да. Такое заточение всё-таки необходимо, но придёт время, когда наши сокровища науки станут достоянием всех людей. И тогда человечество, освободившись от ошибок, которые разделяют его, и от зла, которое пожирает его, станет жить долго и счастливо, благословляя нас.

Третий жрец. Брат мой, неофит, если он уже избежал бездны, почти готов проникнуть сюда. (Он возвращается, чтобы открыть глазок, и, посмотрев, аккуратно закрывает его.)