Ступени в вечность

— Так куда мы путь держим? В какую сторону? — уклонилась она.

— Скоро увидишь.

— А кто такие эти адика и почему за мной привязались? Ты им велел, они тебя слушают?

— Скоро увидишь.

Пришлось снова надолго замолчать. Бесконечное плато, истинно бесконечное, и все вверх тянется, словно мир к краю заворачивается. И пустынное! Хоть бы горакх какой попался, теперь-то ей не страшно. Солнце проделало уже немалый путь по небу, когда они одолели этот медленный, лёгкий и скучный подъем и перед ними вновь открылись запретные земли.

— Вот. Туда мы и держим путь.

Теперь плоскогорье поворачивало вниз, но Маритха даже взглядом не удостоила каменистую пустошь. Впереди темнели далёкие горы, должно быть, огромные. Высокие! Что-то отблескивало у их вершин. Белели непонятные пятна.

— Это золото? Там! — показала Маритха на этот блеск.

— Это замёрзшая вода. Небо сегодня чистое, и солнце блестит на её поверхности.

— Так бывает?

— Там бывает.

— А кто её туда пролил? Бессмертные?

— Нет, сама земля. — Он улыбнулся.

— Ну что смешного-то? — внезапно обозлилась Маритха, хотя эта улыбка, как назло, ей понравилась. — Где это видано, чтобы вода поверху разливалась? Да ещё сама?

— Я не смеюсь. Но немного… забавно. Обманывать тебя — все равно что обманывать ребёнка, так сказал Раванга. Ты похожа на ребёнка, особенно сейчас.

— Обманывать, — повторила она, расслышав только это. — Так ты меня обмануть собирался? Зачем?

— Я не хочу тебя обманывать, — раздельно произнёс он. — А вспомнил лишь потому, что он говорил о ребёнке. Ты подобна ребёнку.

— А ты… когда-нибудь… — мялась девушка, не решаясь даже выговорить такое.

— Нет, — Сын Тархи покачал головой, — я никогда не трогал Нити детей. Слишком рано.

Её передёрнуло. Слишком рано! Лучше думать о чем-то другом.

— А Храм, он где?

— Там, в горах.

— Надо на вершину лезть? — испугалась Маритха.

Аркаис усмехнулся:

— Так высоко не придётся. Главное — найти его.

— Погоди… Разве ты там не был и не знаешь…

— Был, и не раз. И каждый раз приходилось искать его заново. Дорогу к нему нельзя запомнить, она меняется от раза к разу.

— Он что, скачет с места на место?

— Нет. Раванга ведь рассказывал, как близко подбирается здесь незримое? Чем ближе к Бессмертным, тем больше оно проникает в ткань нашего мира. И не все, что видится, правда. А многое истинное не видно. Другие чувства тоже обманчивы.

— Но ты же такой… Ты-то должен различать!

— Три мира сходятся там воедино, Маритха. И силы бродят такие, что искажают и видение, и слух даже такому, как я. Или Раванга.

— И что, ты ничего там не можешь?

— Могу. Но не всегда последствия таковы, как бы хотелось. Лучше без нужды не спорить с этим местом. Если оно впустит, мы найдём его.

— А если нет? — коварно подбросила она, когда Тёмный замолчал. Он явно не желал даже думать про это.

— Тогда мы поищем получше. И нас впустят.

— А если все равно — нет?

— Тогда мне останется смириться, доставить тебя в Великую Аданту и позабыть о вечности. На время.

— И ты смиришься?

— Я все ещё человек, но во мне нет таких страстей, как в Васаи или Такхуре. Когда я говорю, что жажду чего-либо, я делаю это своей главной целью, только и всего. Я трачу силы на этом пути и следую по нему до тех пор, пока не достигну или не разуверюсь в его целесообразности. Но если дорога перекрыта, я не стану прыгать в пропасть за этой костью. Нельзя получить невозможное. Глупо и расточительно стучать в закрытую дверь, зная, что она никогда не откроется. Но если это возможно, почему не попытаться?

— А что тогда делать мне? Если Храм не найдётся?

— Это тебе решать.

Маритха потирала подбородок, глядя на далёкие горы. Там конец этой жуткой дороги. И ещё Тангар… И конец всему… Трудам, лишениям и бедам, постоянному страху, охотникам за её тайнами… Запретному знанию, вечности, необыкновенной песне и даже всегдашним насмешкам, которые колют её уже не так сильно и которые, что уж говорить, иногда бывают справедливы.

Почему ей вдруг захотелось, чтобы дорога тянулась и тянулась? Неужто Тёмный правду сказал и она без этого уже не сможет? Нет, он её стращает, ему нравится стращать других, ведь у самого ничего нет, кроме силы, а у неё есть. Хотя бы Тангара взять. Только бы добраться до него! Приникнуть, прижаться, чтобы все стало по-прежнему — как же она соскучилась! Только бы не обманул Сын Тархи!

Девушка честно молчала до самого вечера, не давая больше поводов для насмешки. Расположились на ночлег. Маритха еле сползла со своего аинче, однако Тёмный больше не спешил ей помогать. Неожиданно ловко её подхватил один из попутчиков-адика. Девушка думала, они разведут хоть какой-то огонь, но, видно, было нечем. Вместо того ей кинули пахучую шкуру аинче, куда целиком-то и не завернёшься, а ещё кусок чего-то жёсткого, что Маритха по ошибке приняла за вяленое мясо. Прошёл почти целый день, но есть не хотелось. Точно так же с ней случалось, когда рядом восседал Великий Раванга. Теперь же Маритха опиралась на другую мощь, но голода и холода все равно не чувствовала.