Субстанция нигра

И тут у Новикова возникло странное ощущение — будто в башне кто-то есть. Он просунул голову под решетку и явственно ощутил на лице легкое дуновение. На черном фоне одной из панелей блока программирования скользнула серая тень — Новикову почудился некто проворный, круглоголовый… Нет, это мерцал сложный узор рисованных схем.

Новиков пролез в башню, медленно приблизился к этой панели. Он не помнил точно, новый ли рисунок был на ней сейчас или тот же, что и раньше. Он знал, что должен проверить это, но не мог шевельнуть рукой, чтобы достать таблицы. Он застыл на месте и смотрел на мерцающую панель, и теперь ему казалось, будто он стоит перед невидимым экзаменатором, который упорно повторяет один и тот же вопрос, и наконец до него, Новикова, дошел смысл вопроса.

«Кто ты такой?»

Вопрос повторялся снова и снова, стучал в ушах, и он знал, что должен ответить. Он сосредоточился лишь на этом и проговорил раздельно, но беззвучно, — не проговорил, а подумал:

«Я человек».

Быстрее потекли, меняя цвета, огоньки по рисованным схемам. Новиков ощутил усталость. Он вылез из башни. Вожак все стоял, тупо глядя на башню, и жевал. Новикову вдруг захотелось есть, никогда в жизни он еще не был так нестерпимо голоден, и он вытащил из кармана тубу с пастой и выдавил себе в рот чуть ли не полтубы. Они стояли рядом — Вожак и Новиков. Они молча жевали и глотали, жевали и глотали. Новиков сам ужаснулся наслаждению, которое при этом испытывал. С трудом он заставил себя воздержаться от того, чтобы опорожнить тубу до конца.

Резницкий стоял на том берегу рва и махал рукой.

— Сейчас, сейчас, — сказал Новиков с набитым ртом.

Торопливо дожевывая, он схватил Вожака за руку и потащил к плотику. Вожак упирался и взвизгивал, и опять пришлось пустить в ход пасту в качестве приманки.

— Ну что? — спросил Резницкий. — Добились чего-нибудь?

— Нет… Потом расскажу, давайте сперва позавтракаем. Новиков быстро зашагал к вездеходу. Резницкий последовал за ним, позади плелся Вожак.

* * *

Это утро было богато событиями.

— Где вы пропадали? — спросила Таня. — Я ужасно беспокоилась.

— Завтракать, завтракать, — сказал Новиков.

— Сейчас у входа в мастерскую разыгралась драка. Я услышала визги и побежала туда. Два самца дрались камнями. Наверно, за право владения запасами орехов, которые остались после Вожака. Я не успела вмешаться, один проломил другому череп… — Таня передернула плечами.

— Черт с ними, — сказал Новиков. Он полез в вездеход, вынес оттуда складной столик и цилиндрический контейнер с брикетами. — Давайте завтракать. Где витакол?

— Сейчас, Алеша. Я тоже очень голодна… Только доскажу… Я пошла обратно и вон там, на опушке, что-то черное мелькнуло меж деревьев. Унилок у меня был включен, я сразу посмотрела — на экране было эхо быстро движущегося предмета, но не биомассы. Он мелькнул снова, мне показалось — будто огромная теннисная ракетка. И я вспомнила…

— Ракетка? — промычал Новиков, вгрызаясь в брикет.

— Я вспомнила ваш отчет о первой экспедиции, Сергей Сергеевич. Там ведь упоминались роботы, внешне похожие на ракетки.

— Да, — сказал Резницкий. — Мы думали, Центр выключил всех роботов. Если ваше наблюдение не ошибочно…

— Я видела своими глазами.

— Значит, выключены не все роботы.

Резницкий тоже принялся за еду. Некоторое время разведчики молча ели.

— Не знаю, что со мной творится, — сказал Новиков, — но я никак не наемся. Принесу еще пасты.

Он пошел к вездеходу, взялся за ручку дверцы и с изумлением обнаружил, что она заперта изнутри. Новиков обежал вездеход и рванул дверцу другого борта — она тоже не поддалась.

— Вожак заперся в вездеходе! — крикнул он.

Подбежали Таня и Резницкий.

— Как он ухитрился незаметно? — проговорил Сергей Сергеевич.

— Сообразил, скотина, залезть с той стороны, где нам не видно, — сказал Новиков. — И заперся тихонько. Ну-ка посмотрю, что он там делает.

По скобам, вделанным в обтекаемый нос вездехода, он вскарабкался наверх и заглянул в иллюминатор.

— Видите его? — нетерпеливо спросил Резницкий.

— Нет, кресло мешает… А, вижу! В задней кабине он, роется в багажнике. — Новиков постучал в бронестекло. — Вот я тебе, мерзавец! — Он залез на крышу вездехода и убедился, что верхний люк тоже заперт, потом снова прилип к иллюминатору. — Жрет! Выдавливает пасту и жрет!

— Спуститесь, Алеша, — сказал Резницкий. — Криком не поможете. Надо снять нижний щиток.

Съемный щиток в брюхе вездехода служил для ремонтных целей его снимали, когда требовалось добраться до привода ходовой части.

— Допустим, мы снимем щиток, — сказал Новиков, — хотя не представляю как. Ключ-то в кабине… Но допустим. А дальше? В кабину все равно не пробраться, разве руку просунуть.

— Алеша, придумай что-нибудь, — сказала Таня — Он же не выберется оттуда, пока не прикончит наши припасы.

— Что я могу придумать? — раздраженно ответил Новиков. — Влипли мы, вот и все! Чудный эксперимент затеяли…

— При чем тут эксперимент? — сказал Резницкий очень спокойным голосом. — Эксперимент был задуман правильно. Беда в том, что экспериментаторы забыли обо всем, кроме еды.