Суд да дело. Судебные процессы прошлого

«Большинство из вас знает, что такое видеть сто, или пятьсот, или тысячу уложенных в ряд трупов. Суметь стойко выдержать это, не считая отдельных случаев проявления человеческой слабости, и остаться при этом порядочными — именно это закалило нас. Это славная страница нашей истории, которая еще не была написана и которая никогда не будет написана».

Генрих Гиммлер на совещании руководства СС, 4 октября 1943 года

Он откровенно беседовал с судебными психиатрами, он был четок в даче показаний следователям и даже нередко возвращался к уже рассказанному по своей инициативе, дополняя материалы следствия. Большинство его ответов на всех трех процессах начинались с «Jawohl!» — «Так точно!». Он всегда ценил тех, кто добросовестно делает важную для общества работу; следователи, прокуроры, судьи в Нюрнберге и в Варшаве добросовестно делали свою работу, и он помогал им изо всех сил. Можно только догадываться, какие чудовищные проклятия крутились на языке у Геринга, Кальтенбруннера, Поля, когда они слышали эти по-бухгалтерски точные и исчерпывающие показания…

Когда после двухнедельного разбирательства его приговорили к смертной казни, Гесс не стал тревожить президента Польши просьбой о помиловании. Вместо этого он написал письмо прокурору, где извинился перед Богом и людьми за совершенное. Конечно, чужая душа — потемки, но, сдается нам, дело не в раскаянии. Готовившийся в ранней юности стать священником, он твердо помнил, что так положено, и не хотел, чтобы там его упрекали: «Как же так, Рудольф, ведь есть же правила, в конце концов!..»

48. Малый Нюрнберг

(суд над нацистскими судьями, Германия, 1947)

«…Суд считает, что подсудимые несут ответственность за свои действия. Те, кто носил мантию и выносил приговоры другим. Те, кто участвовал в подписании указов и отдаче распоряжений, целью которых было убийство других. Те, кто благодаря своему положению активно проводил в жизнь те законы, которые были противозаконны даже в рамках германского правосудия. Главный принцип уголовного права в любом цивилизованном обществе заключается в следующем: тот, кто склоняет к убийству другого, тот, кто дает другому оружие убийства, тот, кто потворствует убийству, — виновен».

Эти слова американский кинопродюсер и сценарист Эбби Манн вложил в уста судьи Хейвуда, главного героя драмы «Нюрнбергский процесс» (Judgment at Nuremberg). В знаменитом фильме 1961 года, снятом великим Стенли Крамером и названном впоследствии Американским институтом киноискусства «одной из величайших юридических картин в истории», эту роль исполнил выдающийся актер Спенсер Трейси. Этот фильм — об ответственности человека за то, что он делает, искренне полагая, что действует во благо своего народа, и о том, чем иногда оборачивается это «благо»…

В 1980-е годы московский Театр им. Моссовета поставил по пьесе Э. Манна спектакль «Суд над судьями». Роль прокурора блестяще исполнил артист Георгий Жженов. Когда он произносил: «Суд — это не просто юридический процесс; это духовный процесс. Суд — это храм закона. Подсудимые тоже это знали. Они очень хорошо понимали, что такое зал суда. Заседая здесь в черных мантиях, они искажали, они извращали, они уничтожали правосудие и закон в Германии», то казалось, что он говорит также и о тех судьях, которые в 1939-м отправили его в колымские лагеря…

Обвинитель Телфорд Тейлор

«Соединенные Штаты против…»