Суд да дело. Судебные процессы прошлого

В истории криминалистики есть десятки знаменитых загадок, до недавнего времени являвшихся принципиально неразрешимыми: «дело» Жанны дез Армуаз, весьма удачно выдававшей себя за избежавшую руанского костра Орлеанскую деву; «дело» царевича Дмитрия, то ли погибшего в Угличе, то ли ставшего московским царем Дмитрием Ивановичем; «дело» «Железной маски», по распространенной версии бывшего братом-близнецом Людовика XIV, и целый ряд других, не менее известных. Написаны тысячи томов, в каждом случае выдвинуты сотни аргументов «за» и «против», но надежды на обретение окончательного ответа до сравнительно недавнего времени казались призрачными.

Однако новые перспективы замаячили на горизонте в середине 1980-х годов, когда британский генетик Алек Джеффриз создал метод ДНК-дактилоскопии, успешно применяемый сегодня для решения различных вопросов: от установления отцовства до идентификации останков и доказательства виновности или невиновности подозреваемых в преступлениях. Разумеется, новые надежды не могли не появиться и у историков, а также всех любителей истории вообще и ее загадок в частности.

Одной из наиболее свежих сенсаций стали результаты проведенной в марте 2014 года предварительной генетической экспертизы останков Карла Вильгельма Наундорфа, скромного берлинского часовщика и одного из наиболее настойчивых и достоверных претендентов на роль «чудом спасшейся» знаменитой особы. Для того чтобы оценить степень сенсационности имеющихся на сегодняшний момент результатов, нам необходимо вначале перенестись на 220 лет назад, в охваченную революцией Францию.

Генетическая дактилоскопия, или ДНК-дактилоскопия, — система научных методов биологической идентификации организмов на основе уникальности последовательности нуклеотидов ДНК каждого живого существа (за исключением однояйцевых близнецов), своеобразного «генетического отпечатка», остающегося индивидуальным и неизменным на протяжении всей жизни организма.

Несчастный дофин

У французского короля Людовика XVI и его жены Марии-Антуанетты долгое время не было детей (Людовик страдал фимозом, исключавшим нормальную половую жизнь). Однако после сделанной королю операции дети начали рождаться с подобающей эпохе регулярностью: в 1778-м дочь Мария Тереза Шарлотта, а тремя годами позже и долгожданный мальчик, названный Луи Жозеф Ксавье Франсуа. Еще через четыре года рождается один из двух (а возможно, и единственный!) главных героев нашего повествования, Луи Шарль, и, наконец, за три года до начала революции на свет появляется последний ребенок королевской четы, дочь Софи Элен Беатрис. Однако вскоре счастливая семейная жизнь королевской четы была дважды омрачена фамильным проклятием французских Бурбонов: от туберкулеза, бывшего причиной смерти родителей и брата Людовика XVI, один за другим умирают старший сын и младшая дочь. Наследником престола — дофином Франции — становится четырехлетний Луи Шарль.

Революция отбирает у мальчика последовательно титул, свободу (королевскую семью поместили в замок Тампль, бывший некогда одной из главных крепостей ордена тамплиеров и имевший к XVIII веку весьма мрачную историю), отца и мать, разлучает с сестрой. С целью «революционного воспитания гражданина Капета» к бывшему дофину приставляют супругов Симон, людей самого простого происхождения и устойчивых якобинских взглядов. Мнения историков о взаимоотношениях между воспитателями и воспитанником расходятся: одни полагают, что условия и методы воспитания были крайне суровы, другие ссылаются на некоторые весомые свидетельства того, что Симоны по-своему неплохо относились к подопечному. Несомненно одно: мальчика быстро научили распевать революционные песни и всячески поносить «родителей-тиранов».