Суданская трагедия любви

– Он сказал, что спиртное для друзей взял.

– Ты слушай его, – ответил Николай Иванович саркастически. – Спиртное тоже больше литра нельзя провозить. Остальное считается, что на продажу, и облагается налогом. Так что не бери ни в коем случае. Ну, я прослежу.

Когда Анна услыхала о просьбе Ашота, она замахала руками и решительно заявила:

– Женя, это мафия. Боже упаси тебя связываться с ними. Не забудь, что у тебя ещё две пересадки

Да, билеты нам купили с вылетом из Шереметьева в 15-30, но с пересадкой в Ларнаке на Кипре и в Египетской столице Каире, на что должно уйти десять часов. Нужно было прибыть в Шереметьево за два с половиной часа до вылета, так что рассиживаться нам было некогда. Дорога до аэропорта обычно запружена.

У нас Ниссан икс-трэйл тёмно-синего цвета. Впереди сел рядом с водителем Николай Иванович, а мы с Ритой сзади. Там уже сидел телохранитель, высокий под два метра парень с накаченной мускулатурой, которая угадывается под расстёгнутой в машине пуховой курткой с меховым воротником. В Москве стоят морозы. Мы с Николаем Ивановичем тоже одеты в тёплое пальто, а Анна в шубе. Рюкзак брошен в просторный багажник. Ленинградское шоссе на нашу удачу в это время оказалось относительно свободным, и мы к полудню уже были в аэропорту.

Водитель показывает что-то у въезда, шлагбаум открывается, и мы подкатываем к нужному сектору. Я чувствую себя совершенно комфортно с таким сопровождением, которое всё знает. Сам бы я наверняка долго блуждал, прежде чем нашёл нужный вход в этом огромном международном аэропорту. А тут всё просто. Такое впечатление, что другого пути и нет, хотя терминалов здесь великое множество, входов и подъездов тоже. А мы уверенно направляемся к стеклянным самораскрывающимся дверям и направляемся к столикам с бланками деклараций.

Николай Иванович рекомендует мне сначала упаковать мой рюкзак в специальную упаковку. В зале стоит парень с установкой, оклеивающей вещи в полиэтиленовую плёнку. Рюкзак у меня с многочисленными карманами на молниях и застёжках. Сдавать его таким в багаж не очень разумно, как говорит Николай Иванович. Он во всём предусмотрителен. Вскоре рюкзак мой превращается в гладкую куколку с одной выступающей ручкой, за которую я его и беру. Теперь можно заняться декларацией.

На маленьком столике быстро заполняю бланк – мне декларировать нечего – и мы идём к очереди, выстроившейся для сдачи багажа, становлюсь в конце. Моя сопровождающая группа – Николай Иванович, Анна и телохранитель – отходит к торговому прилавку с напитками. Рите захотелось пить. Не успеваю осмотреться, как чувствую, как кто-то обнимает сзади мои плечи, и слышу голос:

– О, ты уже здесь. А я начал беспокоиться, думал, что опоздаешь.

Это, разумеется, Ашот. Он радостно улыбается. Я пожимаю ему руку, интересуюсь, как он доехал и когда. В ответ он рассказывает, что добрался без проблем и надеется, что и дальше проблем не будет.

– Кстати, – говорит он, – знаешь анекдот по посадку самолёта?

– Нет, – говорю.

– Так, слушай. Самолёт терпит аварию. Стюардесса взволнованно просит всех пристегнуть ремни. Ну, кто-то пристегнулся, а кто-то не успел. Самолёт разбился. И вот тех, кто не успел пристегнуться, разбросало по салону и разбило в смерть, а те, кто пристегнулись, выглядели, как живые.

Ашот расхохотался. Я улыбнулся, сказав:

– Главное, что актуально.

Тем временем, за нами вытянулся хвост людей с чемоданами на колёсиках, сумками, пакетами. Некоторые подвозят багаж на тележках. Моя очередь приближается. Я с беспокойством оглядываюсь в поисках моих провожатых. Но они уже подходят. Анна несёт бутылку какого-то напитка для меня. А я достаю из кармана пиджака паспорт и билет, складываю их вместе с декларацией.

– А твой где багаж? – интересуюсь у Ашота.

– Да, вон он – и показывает на два чемодана и большую чёрную кожаную сумку, так же обёрнутую в полиэтилен, стоящие у самой стойки регистрации багажа.

Я ничего не говорю. Анна принимает Ашота за постороннего пассажира, не обращая на него внимания, и протягивает мне бутылку:

– На, освежись перед таможней.

Я успеваю вылить в себя содержимое, когда подходит моя очередь. Снимаю с себя рюкзак и кладу на ленту. Тут же Ашот просовывает на ленту свою чёрную сумку и кладёт её рядом с рюкзаком. Но в то же мгновение слышится рассерженный голос:

– Это ещё что такое?

Николай Иванович, а это, конечно, был он, отодвигает меня в сторону и снимает с ленты сумку, возвращая её на место, откуда она была взята.

Ашот возмущённо говорит:

– Поставьте сумку. Это его багаж. Вы кто такой?

Неожиданно рядом с Ашотом появляется его поддержка. Я узнаю человека, который приглашал нас с Ритой за свой столик в кафе дома журналистов. Он спрашивает:

– В чём проблема?

Николай Иванович оборачивается к нему и тихо говорит:

– Ты, Эд, опять не на своём месте. Я тебя предупреждал, чтобы не трогали журналиста.

– Дядька, – растерянно ответил Эд, – честное слово не знал, что ты тут. Так одну сумку взять ничего же сложного.

– Я сказал «нет»! – отрезал Николай Иванович.