Суданская трагедия любви

– Вы впервые за границей. И вы ещё молоды. К сожалению, Россия изменилась. Это не то, чем был Советский Союз. Когда-то русских не проверяли на таможне, потому что с ними всегда было всё в порядке. Сейчас из России едут разные люди. Они едут и с деньгами и за деньгами. Это мафия. С вами нужно теперь быть особенно осторожными, как и с людьми из других стран.

Такое откровение я не готов был услышать и не мог ответить ничего. Он буквально повторял мои мысли.

– Но мы понимаем, – продолжал замминистра, – что не все русские такие. Прошу не сердиться на мои слова. Вы хотите завтра лететь в Джубу. Но билета на самолёт у вас, конечно, ещё нет.

– Нет, – пробормотал я. – Хочу сейчас купить.

– Это не просто. Сами вы можете неделю не улететь, но я вам помогу, хотя признаюсь честно, что нас не радует ваша поездка на юг. У них другой взгляд на проблему.

Он подходит к телефону, набирает номер и с кем-то долго говорит по-арабски, что-то пишет на листке бумаги, ставит на нём печать, затем кладёт трубку и протягивает мне листок, говоря:

– Завтра поедете в аэропорт, подойдёте к кассе, покажете этот листок и купите билет.

Мой неожиданный спаситель ведёт меня в другую комнату, где мне в паспорте проставляют визу на юг Судана. Разрешение на пять дней. Этого мне должно хватить. В знак благодарности я и этому клерку, поставившему печать, достаю из дипломата матрёшку. Он необычайно рад.

Фантастика! Я улечу завтра в Джубу. Теперь можно подумать и об отдыхе. Выхожу из министерства. Все улицы засыпаны толстым слоем песка. Ветер ещё дует, но уже слабее. Хорошо, что я успел до хабуба зайти в помещение. Не представляю, как люди на улице дышат в такой туче песка. Дворники начинают сметать песок. А он ещё проникает в рот и чувствуется на зубах.

Звонит телефон. Опять мама. Она плачет.

Спрашиваю с тревогой:

– В чём дело? Что случилось?

Она говорит сквозь слёзы, которые я чувствую и вижу её плачущее лицо:

– Наш папа в больнице…

Она всегда называет моего отца «наш папа».

– Его понесло на этот чёртов майдан со всеми, кто против майдана…

– А сколько их там было? – спрашиваю я, чувствуя, что мама плачет.

– Да откуда же я знаю… Много… К ним ещё присоединилась группа поддержки из Крыма. Но они же все были только с флагами и лозунгами. Хотели показать, что народ Киева против фашистов. А те, с майдана, были с дубинками, железными прутьями и цепями. Били всех подряд… Наш папа получил сотрясение мозга, и его увезли на скорой помощи… Мне позвонили друзья.

– Так ты была в больнице?

– Да. Я ещё тут.

– Ну, и как папа?

– Врачи говорят, что через пару дней могут выписать. Так что, к счастью, всё не так серьёзно…

– Перебирайтесь временно ко мне в Москву. Тут спокойно отдохнёте. Поместимся как-нибудь.

– Я-то согласна, но ты же знаешь нашего папу – он скорее умрёт, чем будет сдаваться…

Слышу, как мама рыдает, но говорит:

– И бежать он никогда не согласится.

Да, я знаю моего отца. Не в его характере отступать.

Сообщение меня потрясает. Эта история в Киеве началась в ноябре, когда я как раз готовился к поездке в Судан. Президент Украины никак не мог решить, что ему делать со страной, как из неё больше выкачать для себя денег, то ли оставаясь с Россией, то ли войдя в дружбу со странами Запада. Тут, как говорится, и хочется и колется. То он с Евросоюзом заигрывал, то с Россией. Россия пошла на снижение цен на газ и на другие уступки Украине. Янукович заявил, что приостанавливает вопрос о вхождении в Евросоюз. Тут и началось. На киевский майдан приехали с западной Украины хорошо подготовленные и хорошо проплаченные боевики, поставили на площади палатки и требуют отставки правительства и президента. К ним, не понимая сути вопроса, не понимая, что боевики – это борьба одного клана олигархов против другого, присоединились многие недовольные политикой Януковича, коррупцией, процветающей в Украине, и в целом капиталистической системой, когда доходы от работы миллионов идут в карманы кучки олигархов, присоединились те, кто мечтали о демократии. В этом и состояла сложность майдана.

После разговора с мамой решаю немедленно ехать в гостиницу и написать статью об Украине. Журналист всегда должен быть на посту. В голове роятся мысли. Представляю отца в толпе протестующих. Они понимают, что майдан на самом деле не за демократию, что здесь большая политика других стран. Не случайно на майдане появились открыто представители Европарламента, представители США. Это им нужно отделение Украины от России.

Еду в такси и уже не вижу окружающей обстановки. Вернее глаза всё видят, а мысли совсем о другом. Невольно сравниваю события на Украине с разделением Судана на юг и север. Здесь шла война семнадцать лет. И здесь я за разделение. Но я прибыл сюда разобраться. Мне кажется, что в Судане совсем иная ситуация, чем на Украине, но как это доказать? В обоих случаях речь идёт о разделении народов, разделении на два государства. Почему же в отношении Судана я за разделение, а в отношении Украины и России против? Этот вопрос не даёт мне покоя.