Суданские хроники

После их остановки балама возвратился в Кабару, чтобы приготовить их постой и размещение. Говорят, он приготовил для них триста коров и подготовил им их до прибытия воинов, зарезав тех [коров], что зарезал, чтобы поддержать их [т. е. войск] питание. Но когда балама возвратился в свой дворец для предоставления войску канфари того гостеприимства, за ним последовал к его брату, канфари Салиху, некий доносчик и налгал тому в своих речах, будто балама его обманывает и желает его убить, и предостерегал его, говоря: “Взгляни и поразмысли о форме, в какой он тебя встретил: с надетой стальной кольчугой и туго затянутым поясом!” И поверил ему канфари Салих — а был он человеком неразумным — и в ту же минуту велел сделать без задержки и размышления. Он выехал верхом, созвал сорок всадников из своих витязей и приказал им скакать вместе с ним, но ни с одним из них не посоветовался о причине своего выезда. И выехал он, решительный и твердый, вооруженный до зубов, в сильном гневе, так что прибыл к воротам дворца баламы и нашел того с гасу[293]

в руке, черпающим ею жир на блюда [для] их угощения. Балама не услышал его, кроме как по звуку какаки у ворот своего дворца. Он узнал, что канфари прибывает, и был уверен относительно него, что в такое время тот приезжает только для злого дела. Балама встал; его конь, которого он привел, стоял перед ним под седлом и с уздой во /

129

/ рту. Он сел верхом и выехал из своего дворца через другие ворота, неся свой щит и наполнив руку дротиками. Канфари его встретил выходящим из ворот. И метнул в него канфари дротик, а балама воскликнул: “Все мы принадлежим Аллаху и к нему мы возвратимся! Нет могущества и нет силы, кроме как у Аллаха Высочайшего, Великого, что тебя на это толкнуло? И что причиной тому? Или ты прислушиваешься к речам клеветников и будут злорадствовать над нами враги?” Потом балама заплакал. Тогда канфари метнул в него другой дротик, но не попал им в него и промахнулся по нему. Потом он метнул в него третий дротик; и дротик попал в луку седла баламы. Балама толкнул своего коня, как бы обращаясь в бегство, потом вернулся к канфари и метнул в него дротик, поразивший того между лопатками, так что вышел из его груди. Но говорят, и будто метавшим был молодой человек, что был вместе с баламой, которого звали Мухаммед ибн Канфари Йакуб, по прозванию Кой-Идье[294]. Но первое правдоподобнее — что метавший был балама, собственной рукой. Когда канфари почувствовал боль той раны, он обратился в бегство; его конь понес его и унес, а у него не осталось сил, чтобы повернуть голову лошади. Конь принес его до земельного участка между Кабарой и Корондиуме[295], близ Кабары, и сбросил его там, умирающего. Балама остановился около него, приподнял его голову, положил ее себе на грудь (тот был в предсмертных судорогах) [и держал так,] пока не испустил канфари дух на его бедре. И было то вечером в среду двадцать пятого раби ал-ахир девятьсот девяносто шестого года [24.III.1588]. Так это сообщает факих Йусуф Кати ибн Альфа Кати, да помилует их обоих Аллах.