Судьба наизнанку

– На рынок ушла, – Михаил, а может быть, Мойша Моисеевич быстро выдвигал от стола высокие стулья, – не думали, что вы так быстро доедете. Устраивайтесь, а я пока чайку принесу.

– Вам помочь? – вылезла вперед Вероника, заметив, что Лапины собрались воспользоваться приглашением хозяина. Видно, отношения внутри этой ветви родни были слегка напряжённые.

– Если вас не затруднит, – прямо-таки расцвёл в улыбке Зальцман, – кухня вон там, пойдёмте.

Они ушли в коридор и налево. Олег спросил у свободно расположившегося на неудобном стуле Фёдора

– А он кто вообще?

– Зубной техник, – кратко ответил Лапин, слегка скривив уголки губ.

«Понятно, мелкий частный собственник, доживший до победы социализма», – внутренне усмехнулся Олег, вспомнив кое-что из прочитанного за последние дни о довоенной советской жизни. Как бы удивительно это ни было, с точки зрения официальной послеперестроечной пропаганды, но в сталинском СССР вполне успешно процветали подобные бизнесы. Те же зубные врачи, починители ботинок и примусов, портные и другие подобные артельщики и кустари. Условием их успешного существования было отсутствие наёмных работников и прочей частнокапиталистической эксплуатации. Платишь за патент и работаешь. Конечно, не обходилось без периодического внимания НКВД и прочих контролирующих инстанций, но если не скупать ворованное с госпредприятий сырьё и регулярно «повышать качество обслуживания населения», как называлось соблюдение прав потребителей в тридцатые годы, то жить можно было вполне припеваючи. Для натур экспансивных, склонных к постоянному карьерному и прочему бизнес-росту, в этой сфере общественно-экономической жизни делать было совершенно нечего. Государство очёнь жестко контролировало максимальные обороты таких заведений, создав фактически небольшой экономический заповедник, где мирные зайцы и парнокопытные могли процветать, а вепри, например, – нет. О волках и лисицах и речи не было – эта ниша была плотно занята самим социалистическим государством.

– А вот и чаёк! – Михаил Моисеевич внёс в комнату дымящийся чайник, формой начищенной поверхности напоминавший добрый викторианский кекс. В левой руке деверь Лапина удерживал крутобокий заварочник, расписанный синими лебедям. Поставив маленький чайник прямо на скатерть, Зальцман снял с тумбы серванта резную круглую досочку, положил её в центр стола. торжественно водрузив сверху основное вместилище только что откипевшей воды.

Следом в гостиную вошла Вероника, обеими руками удерживая металлический поднос более полуметра в длину. Олег вскочил, забрал из рук невесты плотно заставленное тарелочками и вазочками расписное произведение искусства. Под хрустальным лаком виднелись фрагменты полевых цветов, крупными мазками выведенные на глубоком чёрном фоне.

– Только что примус завёл, – продолжал Михаил Моисеевич, ловко размещая на столе разнокалиберные ёмкости с вареньем и мёдом разных сортов, плетёные корзинки с баранками. Закончив с этим, он убрал поднос на сервант и открыв застеклённые дверцы, выставил чайные пары и подобающее количество ложек, – в моём возрасте чай надо несколько раз на дню пить, всенепременно свежей заварки.

Олег взял на себя функцию распределяющего кипяток, заварку каждый налил себе сам. Когда последняя чашка была наполнена, все сосредоточенно приступили к чайному ритуалу. Да, судя по выражению лиц многонациональных предков, это был целый ритуал – отпить глоток, посмаковать, зацепить ложечкой варенье, снова посмаковать и далее, пока не будут перепробованы все выставленные хозяином угощенья. Никуда они не спешили, и жизнь вокруг вполне могла подождать. Так что торопливым потомкам пришлось налить себе ещё по одной чашке.

– Спасибо за угощение, – поблагодарила хозяина Антонина, поставив на блюдце опустевшую чашку. Фёдор ещё допивал последний глоток и лишь слегка кивнул головой, присоединяясь к жёниной благодарности.

– Очень вкусно, – искренне сказал Олег, – всё натуральное.

Сидевший у окна Зальцман на пару секунд замешкался, слегка не врубившись в смысл фразы потомка.

– Конечно, всё натуральное, с нашего сада. Как же иначе может быть?

– Понимаете, – Олег начал объяснять особенности грядущего сельхозпищепрома, – у нас полно всякой химии в продуктах. Во-первых, земледелие интенсивное, а это значит, что очень много искусственных удобрений используется. Большого урожая иначе не получить. Во-вторых, при производстве добавляют стабилизаторов, красителей всяких. Они нужны, чтобы при перевозке и хранении товар не портился. Ну и внешний вид привлекательным оставался. Попробуйте, например, без последствий сливочное масло из Новой Зеландии привезти или клубнику из Израиля.

– Откуда!? – охнул Зальцман и прижал обе руки к сердцу.

Вероника метнула на Олега злой взгляд и живо подскочила к старому еврею.

– С вами всё в порядке, Михаил Моисеевич? – она положила одну руку на лоб, другой лихорадочно нащупывала пульс на худощавой руке.

– Как можно такое старому человеку говорить! – прошипела она Олегу, обернувшись.