Судьба протягивает руку

Мечтания занимали в моей жизни не просто значительное, а едва ли не главное место. По дороге из школы я старался выбрать безлюдные улицы, пустынные закоулки, где мне было бы сподручнее фантазировать и оживлять мечты. Мечтания были наполнены образами из фильмов, отрывками из книг. Яркие сцены, эффектные эпизоды, волнующие фрагменты причудливо цеплялись в моей голове один за другим, связывались воедино, переплетались и начинали жить новой жизнью. Я присваивал себе прочитанное и увиденное, погружал себя в обстоятельства литературных произведений и кинофильмов. Волнующие фантазии были столь зримыми и осязаемыми, я так глубоко погружался в грёзы, что эмоции вырывались наружу, и я начинал играть, жестикулировать, что-то даже произносил вслух, а когда попадался на глаза каким-то случайным людям, появившимся неожиданно из-за угла на безлюдной улице, то наверняка производил впечатление сумасшедшего. Я приходил из школы домой, оказывался с собой один на один (сестра училась в другую смену, мама часто уходила по хозяйственным делам) и мог часами крутиться у зеркала, продолжая фантазировать и невесть что из себя представлять. Может быть, именно в эти минуты потаённых детских забав, скрытых от окружающих игр и складывалось моё будущее увлечение актёрством.

Мои детские мечты никак не были связаны с жизнью, но, когда я уже работал на заводе и мне разрешалось курить, я уходил на кухню, сидел там до утра, записывая в дневник представления о своём будущем – мечты облекались в конкретные планы. Удивительно, но многие из них сбылись. У Александра Блока есть верная мысль, что нужно не бояться мечтать и мечты обязательно сбудутся, а если что-то не сбылось, значит, плохо мечталось.

Новая жизнь в Школе-студии начиналась с восторженного чувства достижения цели, волнующего осознания, что ты становишься частичкой великой истории, пусть и не столь древней.

Школу-студию МХАТ основали в 1943 году, первый выпуск состоялся в 1947-м, а значит от тех выпускников нас отделяло всего-то четырнадцать лет. Правда, в 1961-м они казались нам стариками, хотя большинству и сорока ещё не исполнилось. Среди первых выпускников были Владлен Семёнович Давыдов, позже сыгравший у меня в «Зависти богов» отца главной героини; замечательная Евгения Никандровна Ханаева, с которой мне довелось поработать на фильмах «Розыгрыш» и «Москва слезам не верит».

В 1949-м окончил студию Олег Ефремов, в 1956-м – Евгений Евстигнеев, в 1957-м – Олег Табаков, то есть многие из тех, кто составил славу «Современника» (самого авторитетного театра во времена нашего студенчества), были с нами совсем рядом во времени. И, конечно, я не мог не ощущать этой исторической близости и даже в каком-то смысле творческой сопричастности.

«Современник» гремел, туда всякий из нас мечтал попасть на спектакль и, разумеется, был бы счастлив оказаться в труппе. А вот на МХАТ мы не особо обращали внимание, как, впрочем, и на Вахтанговский или Малый. Среди культовых, как сейчас бы выразились, оказался ленинградский БДТ. Когда мы были на втором курсе, театр Товстоногова приехал в Москву с гастролями, и мы увидели легендарных «Варваров», где кроме прочих играла Татьяна Доронина, выпускница нашей студии 1956 года. И это ощущение почти родственной связи со знаменитыми артистами удивляло и вдохновляло.

Со студентами прошлых лет у нас были общие мастера и педагоги, мы воспитывались в одной традиции. Знаменитому Василию Осиповичу Топоркову, ученику Станиславского, было семьдесят два, и он на нашем курсе был кем-то вроде художественного руководителя. Не могу назвать его хорошим педагогом, объяснять у него не очень выходило, но зато он здорово показывал. А мастером на курсе был Василий Петрович Марков, о котором с неизменным уважением отзывались наши выдающиеся выпускники, в том числе и Олег Ефремов, вообще-то скупой на похвалы и не особенно склонный к почитанию авторитетов. Хотя Олег Николаевич застал ещё старый МХАТ, боготворил этот театр, а ориентиром для него был актёр Борис Добронравов, которому, мне кажется, Ефремов в определённой степени подражал. А уже Олегу Николаевичу подражали и все его последователи в «Современнике».

Успешной театральную карьеру нашего мастера, Василия Маркова, назвать нельзя. В некоторых спектаклях он выходил в ролях слуги или камердинера, однако была у него и крупная удача – Феликс Дзержинский, которого Марков сыграл и в спектакле МХАТа «Кремлёвские куранты», и в нескольких кинофильмах, и, самое главное, в знаменитой картине Михаила Ромма «Ленин в 1918 году».