Судьба солдата

– Шаг влево, шаг вправо, прыжок на месте расценивается как попытка к бегству! Конвой стреляет без предупреждения и на поражение! – произносит молоденький паренек с блестящими на солнце хромовыми сапогами.

На его плечах все те же погоны лейтенанта внутренних войск. Все та же наглая ухмылка и сигарета в зубах. Где-то вдали раздался гудок тепловоза, и люди, до сих пор молча сидевшие на корточках, почему-то заволновались. Они, словно по чьей-то команде, повернули головы в сторону раздавшегося гудка тепловоза и с замиранием сердца стали пристально всматриваться вдаль, туда, где, сверкая на солнце, словно две стальные спицы, переплетались и уходили вдаль железнодорожные рельсы. У всех словно по немой команде усиленно застучали сердца. Никто из них не знал, что их ждет там, вдали, куда скоро умчит их тепловоз.

Солнце пекло спину Крылова, но это было уже совсем другое солнце, не такое яркое и жаркое, как в далеком Афганистане. Александр хотел сменить положение тела, но грозный окрик сержанта из конвоя, заставил его вжать голову в плечи. Опыт, приобретенный им в колонии, подсказывал ему не делать этого. Снова раздался протяжный для кого-то тоскливый, а для него радостный гудок локомотива.

Тепловоз появился совершенно с другой стороны. Он приветливо загудел и остановился напротив него, таща за собой два специальных вагона для перевозки заключенных.

– По моей команде, по одному бежите к вагону! Задача ясна?

Все молчали, так как хорошо знали, чем может обернуться подобное учение. Офицер начал выкрикивать фамилии заключенных. Названный вскакивал с корточек, быстро хватал свой мешок и, словно пуля, летел к входу в вагон, где его ожидали уже двое конвойных солдат.

Его фамилию лейтенант, выкрикнул последней. Крылов быстро вскочил на ноги и, схватив свои небогатые пожитки, побежал к ожидавшим его конвоирам.

– Куда его? – спросил один из них вышедшего из вагона офицера. – Он же с «красной» зоны, его же не посадишь со всеми?

Офицер посмотрел на Александра. Взгляд его был настолько тяжелым, что он невольно опустил свои глаза.

– Можете посадить его к себе, если он вам так понравился, – произнес он и громко засмеялся. – Сажайте этого педераста в общий отсек. Посмотрим, доедет он до станции назначения или нет, здесь купейных мест нет.

– Но они его порежут, если узнают, что он красный, – произнес все тот же солдат.

– Одним предателем просто станет меньше, – произнес офицер. – Скажем, что не посмотрели в документы и посчитали его обычным заключенным. Что смотрите, в первый раз, что ли?

– Пошел! – скомандовал солдат и больно ткнул Крылова в спину стволом автомата.

Он быстро поднялся и побежал по коридору в дальний конец вагона, где стоял конвоир со связкой ключей в руке. Стоило Александру только войти в свой «отсек», как за ним закрылась решетка. Заметив свободное место, он сразу же направился к нему.

– Так это «красноперый»? – спросил его мужчина в годах, лицо которого пересекал большой и глубокий шрам, а на веках его красовалась синяя татуировка – «Не буди». – Братва, я не поеду с этим красным. Мне это за падло! Меня же опустят за это свои же!

Крылов молча сел в угол и стал наблюдать за этим блатным, так как он представлял наибольшую опасность для него.

«Откуда они узнали о том, что я из тринадцатой колонии?» – подумал он, хотя был хорошо осведомлен, как отлично работает арестантская почта.

– Ты, похоже, не слышишь меня, «петушок» – красненькая бородка? Это я к тебе обращаюсь? Мне «западло» сидеть рядом с таким, как он, и дышать с ним одним воздухом!

Это было, похоже, уже на обращение к зекам, которые сидели вдоль стены вагона и с интересом наблюдали предстоящий спектакль. Все повернули головы и посмотрели на Александра. Похоже, они оценивали его физические возможности, если начнется заваруха в их отсеке. А в том, что это обязательно произойдет, Крылов уже не сомневался.

* * *

Александр сидел и считал, сколько их может ввязаться в эту драку. Судя по их лицам и взглядам, которые они бросали друг на друга, таковых было от силы четыре человека.

«Господи! Пронеси! Я не хочу драться, – подумал он. – Этого еще не хватало, чтобы они убили тебя или ты раскрутился еще на один срок, ведь через две недели у тебя суд».

– Ну, ты, арестантская вошь, может, уступишь место уважаемому сидельцу? Ведь твое место у параши! – произнес все тот же осужденный с татуировками на веках.

Он снял с себя кирзовый сапог и запустил им в Крылова.

– Ты, что глухой, петух?

Александр промолчал. Тогда он снял с себя второй сапог и снова запустил его в него.

«Боже! За что?» – подумал он, наблюдая, как из дальнего угла поднялся мужчина.

Он посмотрел сначала на него, а затем перевел свой взгляд, на мужчину с татуировкой.

– Чего смотришь, Бобон? Может, тебе приятно делить площадь с этим угловым соседом? Ты блатной или, может, тоже в мужики подался? Расскажи кому, что Бобон делил свою хату с красным, никто не поверит!

Чтобы как-то сравнять свои шансы и не быть забитым ногами в своем углу, он поднялся из своего угла.