Судьба солдата

Духи открыли беглый огонь по дому, не давая им возможности перемещаться. Загорелся дом, в котором скрывалась группа Белоусова. Развороченная взрывом гранатомета крыша обвалилась внутрь дома, ранив еще одного из наших бойцов. Гранатометы мятежников разваливали глиняные стены домов и дувалы, которые служили бойцам укрытием. Они хорошо знали, что их не так много, и поэтому после каждого выстрела из гранатомета громко кричали нам:

– Русские, сдавайтесь! Аллах Акбар!

Под ливнем пуль в дом буквально влетел Белоусов и упал на пол рядом с Крыловым. Лицо его было черным от копоти.

– Командир, нужно срочно прорываться, а иначе они нас здесь всех положат! – закричал он Александру в ухо.

– Не ори, я и так все знаю! Нужно прорываться в разные стороны. Вы будете прорываться на юг, а мы – на север. Встретимся вот в этой точке – произнес Крылов и показал ему на карте место сбора. – Позови ко мне радиста.

Радист оказался в соседней от него комнате. Он выскочил оттуда и упал около Александра. Несколько пуль с характерным чмоканьем впились в глиняную стену над их головами.

– Свяжи меня с базой! – приказал Крылов ему.

– А как же время, товарищ командир? – возразил он. – До нашего выхода еще три часа.

– Да не проживем мы эти три часа здесь! – закричал он на радиста. – Выполняй приказ!

Связист повалился на пол, медленно отполз от него сторону и, развернув радиостанцию, начал вызывать базу.

«Чмок! Чмок!» – раздалось в нескольких сантиметрах над головой Крылова. За ворот посыпались мелкие кусочки глины. Холодный пот покрыл его спину.

«Видно, еще не мои пули, – подумал он и невольно вспомнил слова покойного отца. – Бомба, которую видишь – это не твоя бомба. Свою бомбу ты никогда не заметишь».

Крылов дал длинную очередь из автомата в душмана, который хотел перебежать двор. Он упал, словно споткнувшись об что-то, и дико заорал. По всей вероятности, он перебил ему обе ноги.

– Командир! База на связи! – крикнул Крылову радист.

Он схватил наушники и приложил их к уху. В ушах раздался привычный треск эфира. Крылов прислонился к стене и, закрыв одно ухо рукой, стал вслушиваться в шум эфира. Раздался сильный взрыв. Стена, за которой он еще минуту назад прятался от пуль, осела и в ней образовалась достаточно большая дыра. Его прижало взрывной волной к стене, а в сантиметрах пяти от его головы врезался большой стальной осколок. Все в доме исчезло в облаке пыли и дыма. Он невольно мысленно перекрестился и, схватив грязными руками наушники, закричал в микрофон:

– Седьмой, седьмой я третий. Веду бой в кишлаке Кобай. Имеются «двухсотые» и «трехсотые». Как слышишь? Да, да, кишлак Кобай. Веду бой в окружении, прощу огневой поддержки.

Что ответила ему база, он уже не слышал, так как моджахеды снова попытались выбить их из занятых ими домов. Быстров, стрелявший рядом с ним, был убит. Пуля попала ему в голову, вырвав сзади половину черепа. Он коротко ойкнул и упал лицом вниз, вытянув вперед свои большие и сильные руки. Десантники забросали нападавших душманов гранатами и заставили их снова отойти назад.

Внезапно над кишлаком повисла тишина. Было тихо так, что хорошо слышался треск горевшего рядом дома. Крылов поискал глазами Грачева. Тот лежал в стороне от него, прижавшись всем телом к толстой глиняной стене. Его некогда прекрасно скроенный китель с красивой колодкой орденов и медалей сейчас представлял собой жалкое зрелище и больше походил на какой-то клоунский наряд, так как был весь засыпан серой пылью. Его автомат лежал в стороне, а он, прикрыв голову руками, мелко вздрагивал.

– Всем приготовиться к прорыву! – закричал Крылов охрипшим голосом. – Мешки и все тяжелое оставить здесь!

– Я не пойду! – повернувшись к нему лицом, снова закричал Грачев. – То, что ты предпринимаешь – самоубийство! Я не хочу умирать! Я хочу жить! Пусть в плену, пусть рабом где-нибудь, но жить! Ты не имеешь никакого права отбирать у меня мою жизнь!

– Каримов! – подозвал Крылов к себе бойца. – Отвечаете за полковника. Если он откажется идти с нами, можешь прямо здесь застрелить его. Приказ ясен?

Тот кивнул ему головой и сел на пол напротив полковника Грачева.

– Если я останусь живым, ты, Крылов, за эти слова ответишь. Я найду возможности согнуть тебя в бараний рог.

– Хорошо, полковник, если мы останемся с вами, живы, – ответил Крылов. – А сейчас, всем приготовиться к прорыву!

Крылов достал консервную банку из лежащего у его ног вещевого мешка, вскрыл ее и свиным салом смазал свой автомат, который заклинило после стрельбы. Проверив автомат и убедившись в его исправности, он передернул затвор и вогнал патрон в патронник.

* * *

Стрельба стихла. Было слышно, как в соседнем доме догорает, потрескивая, крыша. Десантники, затаив дыхание, стали вслушиваться в эту тишину. Где-то вдалеке послышался звук работающих винтов. Звук с каждой секундой становился все сильнее и сильнее.