Судьба тигра

– Кишан, я знаю, что нам суждено победить Локеша, то есть Махишасура, как он называет себя в этом времени. Я просто боюсь, как бы мы не увлеклись и не повлияли на ход истории. Ты понимаешь? Вдруг Александр Македонский послушает своих советников да решит покорить Китай? Что если мы наворотим тут таких дел, что изменим собственное будущее и не сможем вернуться домой?

Кишан поцеловал мои пальцы, потом долго смотрел на меня своими добрыми золотыми глазами.

– Неужели это так уж плохо, Келси?

– Что ты хочешь этим сказать?

– То есть, если не брать Нилиму и твоих друзей, оставшихся в нашем времени, неужели ты не смогла бы быть счастлива здесь, в прошлом, вместе со мной?

– Я… Ну… наверное, я бы смогла научиться обходиться без современных удобств, если бы вы с Реном всегда были рядом со мной.

Он выпустил мои руки, обнял, засмеялся.

– Видишь ли, Келси, часть меня чувствует себя здесь, как дома. Не пойми меня неправильно! Если бы ты осталась в будущем, я бы свернул горы, чтобы добраться туда, но раз ты здесь, рядом со мной… то мне на свете вообще больше ничего не нужно. Мне нужна только ты.

Он нежно поцеловал меня и повел обедать. Я украдкой вздохнула, прекрасно понимая, что мне-то как раз нужно нечто гораздо большее. Пожалуй, это было совершенно неуместно в наших обстоятельствах, но из песни слова не выкинешь – мне был нужен Рен.

После обеда я отправилась его искать. Кишан сказал, что он учит Анамику пользоваться нашим волшебным оружием. Я по привычке потрогала Ожерелье и виновато вздохнула, вспомнив, что коварно оставила его себе.

Поскольку сотовых телефонов в древности еще не изобрели, поиски Рена заняли гораздо больше времени, чем я надеялась, но наконец какой-то солдат подсказал мне, как найти полянку, на которой они могут тренироваться. Пробираясь между деревьев, я услышала впереди негромкие голоса.

– Не знаю, что бы я делала без тебя. Сами боги послали тебя в мою жизнь…

– Да, в общем, так и есть.

– Тогда я всей душой надеюсь, – проворковал нежный женский голос, – что никогда не дам тебе повода уйти.

Я обогнула колючий куст и приросла к земле. Рен и Анамика стояли, обнявшись. Я впервые увидела Анамику в пышном одеянии Дурги глубокого синего цвета и… с восемью руками. Причем все они обвивались вокруг Рена. Золотое оружие валялось под ногами, Фаниндра свилась колечком чуть в стороне. Она не спала и зорко следила за обнимающейся парочкой своими изумрудными глазками.

На какой-то миг я просто оцепенела, потом меня охватил ужас. Перед глазами все расплылось от слез. Соленая влага задрожала, грозя хлынуть из-под ресниц. Рен, продолжая обнимать Дургу, открыл свои синие глаза и увидел меня. Я негромко ахнула, впервые в жизни увидев спокойную отстраненность в его взгляде. На Дургу я даже взглянуть не смогла.

Обливаясь слезами, я в бешенстве бросилась прочь, но в последний момент взглянула под ноги. Золотая Фаниндра повернула точеную головку в мою сторону и попробовала воздух языком.

– Фаниндра! – прошептала я, протягивая к ней руку.

Несколько секунд золотая змейка испытующе смотрела на меня, потом расплела свои кольца и пришла в движение. Вначале я самонадеянно решила, будто она ползет ко мне, но Фаниндра без колебаний направилась к богине, а та наклонилась и подсадила ее себе на руку. Когда Фаниндра обвилась кольцами вокруг божественной ручки, во мне что-то взорвалось.

Все меня предали. Все кругом, даже Фаниндра больше не хотела меня знать!

Обезумев, я смахнула слезы, сорвала с шеи драгоценное Ожерелье и швырнула его под ноги богине. Я чувствовала на себе взгляд Рена, но даже не подумала взглянуть на него.

Когда новоявленная Дурга подняла Ожерелье, я прошипела:

– Да, ты кое-что забыла!

Потом повернулась и сломя голову бросилась в лагерь.

Глава 27

Война

Анамика звала меня, но я даже не подумала обернуться и неслась, не останавливаясь, до самого шатра. Еешатра! Окинув взглядом пространство палатки, я поняла, что здесь не было ничего моего. Рен забрал рюкзак. Теперь во всем мире мне принадлежала только моя одежда! Мое сердце забилось как бешеное, красная пелена заколыхалась перед глазами. Я стиснула в кулаке амулет, висевший у меня на шее, и почувствовала неодолимое желание что-нибудь поджечь. Пришлось сделать несколько медленных вдохов, чтобы погасить свое внутреннее пламя. Возможно, разрушение помогло бы унять мою боль, но тем самым я бы опозорила все наше дело, не говоря уже о том, что облегчение все равно было бы лишь временным.

Закрыв глаза, я прижала к ним крепко сжатые кулаки и прошептала:

– Мистер Кадам! Если бы только вы были рядом!

Примерно через час меня разыскал Кишан. Какой-то солдат сказал ему, будто видел меня возле палатки с припасами. Я забрала оттуда палатку и попыталась самостоятельно ее установить. Разумеется, у меня ничего не вышло, но я не опустила руки, а отыскала сверток тяжелого холста и набросила его на ветки дерева, устроив себе жалкое подобие шалаша. Выглядело мое строение ужасно, но я упрямо забралась внутрь и уселась там, прислонившись спиной к дереву и подтянув коленки к подбородку.