Судьба вампира

Даниэль припал к жертве, но запах, исходящий из ее рта, оттолкнул его. Возбужденный не на шутку аппетит пропал. От святого отца разило имбирным элем, как от бочки, что в бесчисленном количестве стояли в закромах трактира.

Он сморщился и отвернулся. Пары алкоголя вызвали рвотный рефлекс, и он понял, что напиться крови священника ему сегодня не удастся.

В тот самый момент, когда он замешкался, старик поднял на уровень его глаз железный крест.

– Изыди! – прокричал служитель церкви, но вызвал у Даниэля лишь скудную усмешку.

В следующий момент священник размахнулся и со всей силы обрушил крест на грудь вампира. Послышался хруст ломаемых ребер, мерзкий звук проникновения металла в порванную плоть. Антоний почувствовал, как конец креста вошел в сердце чудовища. Даниэль пошатнулся, согнулся пополам, но не упал.

Через секунду он выпрямился, обхватил кисть священника вместе с распятием и сжал ее в своей руке. Послышался скрежет сгибаемого металла. Всего мгновение ему понадобилось для того, чтобы вытащить крест из своей груди и надавить на зажатую руку священника с такой силой, что раздались противные щелчки, означающие переломы всех пяти пальцев руки человека.

– Господи… – выдохнул Антоний, предчувствуя скорую расправу.

Вампир резко отступил, но этой резкости хватило, чтобы в один момент оторвать священнику кисть вместе с крестом. Старик взвыл от боли, пронзившей его руку до самого плеча, и обезумевшими глазами уставился на окровавленную культю.

Даниэль освободил распятие от хватки мертвых пальцев, не спеша, по одному отцепляя их от металла с характерным трескающим звуком.

– Вот этим ты хотел убить меня, церковник? – он повторил жест священника, когда тот выставлял крест перед собой, тыча им в лицо вампиру. – Крест это ничто для меня, – в его голосе презрения было больше, чем угрозы.

– Этим скорее можно убить тебя, но не меня, – сказанная с таким небывалым спокойствием фраза отдавала многолетней усталостью. И пугала Антония своей жестокой правдой. Правдой, содержащей самое страшное, что только могло быть для человека – неотвратимость смерти.

– Эта штуковина испокон веков идет бок о бок со смертью, – Даниэль поднял распятие над головой. – Подумай, а стоит ли верить в того, кто вечно привязан к кресту и несет с собой смерть?

Последнее, что увидел в своей жизни отец Антоний, это было лицо своего убийцы. Мраморно-белое, бесстрастное, с тонкими окровавленными губами, оно с выражением всесильного могущества отпечаталось на радужной оболочке его глаз.

Одним резким и мощным рывком вампир вонзил крест в шею жертвы. Аккурат под адамово яблоко. Старик вскрикнул и застыл. Тело его обмякло, но не сползло вниз по широкому стволу дуба. Этому мешало распятие, пронзившее не только шею несчастного, но и ушедшее длинным концом в толстую кору дерева.

За несколько мгновений до смерти священника писарь Галба Тарот, сидя в душном трактире «Орлиное гнездо», поднял голову и посмотрел вокруг. Входная дверь в трактир то и дело хлопала – кто-то входил и выходил, отвлекая его ото сна. Затуманенным взором он увидел парня, который твердой походкой вошел в заведение. Парень показался ему знакомым. Приглядевшись получше, Галба узнал в нем того самого мальчишку, который когда-то чистил ему сапоги в одном из постоялых дворов Менкара.

Как гром среди ясного неба его пронзила догадка.

Изот Гальер!

Выходит, все, что говорил ему старик насчет смерти парня, было лишь плодом его разгоряченной фантазии! Так он и думал!

Он следил за тем, как, стоя в темном холле, Изот вглядывается в лица сидящих за столиками пропойц и забулдыг. Еще немного, и он найдет среди них его. Каким бы ни был задымленным воздух в помещении, каким бы тусклым ни казался свет горящих свечей, он непременно его отыщет. Только почему именно его?

Этот вопрос Галба Тарот будет задавать себе долгие годы. В моменты-встречи, подобные сегодняшнему в трактире, ему будет казаться, что он знает на него ответ. Но настоящую правду он откроет для себя много позже. Когда истинное свое призвание будет уже невозможно выдать за ошибки судьбы или прихоти жизни.

Спустя какое-то время Изот остановил свой взгляд на черноволосом парне с аляповатой повязкой на лбу. Сердце Галбы замерло, навязывая оцепенение всему телу.

– Мне кажется, мы знакомы, – с громкостью, едва-едва достаточной для того, чтобы в гаме зала, особо не напрягая слух, его услышали, сказал Изот.

Он уже стоял возле него. Отодвинул стул, на котором пять минут назад сидел священник, но не сел на него, а поставил ногу.

– Что? Как тебя пустили сюда? – Галбе было стыдно за свой пугливый (глупый) вид, и он старался избегать взгляда Изота.

– Тебя зовут Галба Тарот. Писарь Галба Тарот, чертов удалец! – мальчишка приблизился к Черноволосому настолько близко, что теперь мог разглядеть страх в его глазах.

Лицо писаря побледнело, руки легли на бедра, ногти впились в кожу. Ему хватило доли секунды, чтобы протрезветь.

– Видишь, какая встреча! – воскликнул Изот. – Может, ты нальешь мне выпить? – он кинул беглый взгляд на кувшин с элем.