Судьбой приказано спастись

– Вы такое мне рассказываете… – только и смог сказать Ку Шанюан, до глубины души потрясённый открывшимися подробностями жизни его родного сына.

– То, что я вам рассказываю… Это всего лишь жизнь…обречённых судьбой нести свой крест одиночества вместе. Самое же главное в том, что теперь вы знаете, что ваш сын жив, а всё остальное – всего лишь таёжные приключения, которые, как забавные случаи в прошлом, останутся в одних только воспоминаниях.

– Вы нас с женой сделали такими счастливыми, – поблагодарил Ку Шанюан, крепко пожав руку Святославу.

– Я искренне рад за вас!

– Огромное вам спасибо! – не находя каких-то особенных слов, ещё раз просто, но от всей души поблагодарил посол.

– Да не за что, как говорят у нас в народе, – смутившись скромно ответил Святослав.

После недолгой паузы, неожиданно начав глубоко дышать, посол произнес еле слышно:

– Мне почему-то вдруг душно стало. Наверное, оттого, что слишком много на меня сразу сейчас навалилось впечатлений. Мне надо немного побыть на воздухе. И одному… Извините, я сейчас вернусь… Только, пожалуйста, никуда не уходите. Прошу меня правильно понять.

Он поспешно встал и, извинившись ещё раз, вышел из кафе. Такое поведение собеседника нисколько не смутило Святослава, так как он очень понимал его состояние – необходимость хоть немного побыть в такой момент одному.

– Я понимаю… – произнёс тихо Святослав ему вслед. – Но и меня ты тоже извини за то, что и я уйду сейчас, и за то, что временно пока не увидимся. Мне надо на своё «место». Но, надеюсь, что скоро будем часто видеться с тобой. Так что, не торопись и спокойно «перевари» то, что я тебе сейчас тут наговорил.

Уйдя в свои мысли, Святослав даже не заметил, как к нему подошёл сопровождающий и, легко тронув его за плечо, с пониманием поторопил:

– Извини, старина, но надо опять идти к «себе», – сочувственно сказал он мужчине. – Хотя, если честно, ты совершенно не заслуживаешь этого, потому что ты – мужик настоящий. Извини, не хотел подслушивать, но из-за эмоций вы вдвоём немного громко говорили.

Отдаляясь от кафе и думая о недавнем с послом разговоре, Святослав улыбался в душе. Он был рад этой долгожданной для него встрече и рад за настоящего папу Кузьмы, хотя для самого Святослава этот разговор был в некоторой степени печальным. Прекрасно понимая состояние посла, который, на первый взгляд, казалось бы, поступил некрасиво, оставив Святослава одного за столиком кафе, он не обижался на него, зная, что китайскому папе Кузьмы – дипломату, работающему на государственном уровне, проявлять чувства на людях не к лицу, и дать волю своим чувствам он может лишь наедине с собой. Именно по этой причине он и ушёл первым с места встречи, чтобы побыть в одиночестве и справиться с переполнявшими его душу противоречивыми эмоциями, вызванными навалившейся на него необъяснимой отцовской и человеческой радостью.

Размышляя на ходу о недавней встрече, Святослав вдруг приостановился. Его чуткий слух таёжного человека уловил доносившийся по ветру звук, похожий на плач. Прислушавшись внимательнее, он оглянулся и с мольбой во взгляде посмотрел на своего сопровождающего. Тот, потрясённый недавно произошедшим на его глазах свиданием «отцов», понял его немую просьбу и сочувственно сказал: «Ты думаешь, это он? Тогда иди успокой его». Святослав в ответ благодарно улыбнулся, но почти шёпотом произнёс: «Не надо ему в таких случаях мешать… Просто пойду краем глаза посмотрю на него на расстоянии. У меня принцип такой в жизни – если я с человеком уже попрощался, то возвращаться к нему не буду».

Заглянув за угол стоявшего недалеко сарая, Святослав увидел на берегу небольшого водоёма посла, который в данный момент был вовсе не тем взрослым человеком, с кем он недавно разговаривал, а хрупким мальчиком, который сидел, уткнувшись лицом в обхваченные руками колени, и, сжавшись в комок, тихо, урывками рыдал. Время от времени он смотрел на небольшую фотографию, которую бережно удерживал в руке. Наверное, на фото была его семья или родня, среди которой был и его сын.