Судьбой приказано спастись

– Я за это своей головой ручаюсь, – с юмором высказался Валентин.

– Ну, тогда будем надеяться на их благополучную встречу. Она, конечно, не произойдет на ближайших днях, но буду стараться, чтобы это случилось как можно скорее, – пообещал уверенно и обнадёживающе адвокат.

И действительно, уже на следующей неделе Святослава повезли на следственный эксперимент в район общежитий у ВДНХ, где по выдуманной схеме якобы более пяти лет назад произошла потасовка недалеко от располагавшегося там кафе, в которое по прибытии и завели Святослава. Как и положено, он находился под наблюдением сопровождающего, который тронул его за плечо при входе в кафе и предупредил:

– У тебя десять минут. Если что, сам знаешь, что с тобой будет.

– Понял, – коротко ответил Святослав и перешагнул порог, войдя в зал кафе, а за ним – под видом случайного посетителя – вошёл сопровождающий.

Среди немногочисленных присутствующих на этот момент в зале уютного кафе, Святослав безошибочно смог определить китайского посла, задумчиво сидящего за одним из столиков. Святослав невольно улыбнулся и смело направился к нему. Сопровождающий присел за соседний столик и, заказав кофе, взял газету и стал её просматривать. Подойдя к послу, Святослав посмотрел внимательно на него и подумал: «Как обрадуется Кузьма, когда узнает, что нашёлся его папа – его настоящий отец. Как странно иногда бывает в жизни: вот сидит обычный, как все, человек, со своими мыслями и настроением, ни капли не подозревая при этом, что через минуту в его жизни многое перевернётся словно по волшебству, одарив его душу яркой радостью и наполнив глаза слезами от данного ему удела в жизни».

Послом оказался мужчина средних лет с лёгкой проседью в волосах и приятной, располагающей внешностью. На нём отлично сидел тёмный костюм, а к светлой, в полоску рубашке со вкусом был подобран аккуратно завязанный галстук. Приподняв голову, он кивнул головой в знак приветствия и вопросительно посмотрел на Святослава.

«Да… Вот и настаёт час разлуки», – промелькнуло в голове Святослава, но он тут же отогнал эту мысль. По непонятной для него причине, посол с первого же взгляда ему почему-то понравился, отчего Святослав слегка улыбнулся. Посол по-прежнему не сводил с него глаз. Святослав сел напротив, и какое-то время мужчины молчаливо смотрели друг на друга. Наконец,не в силах больше выдерживать обоюдное напряжение, Святослав первым начал разговор:

– Спасибо, что согласились со мной встретиться.

– Пожалуйста! Я согласился на эту встречу с вами, так как мне сказали, что человек, с кем я должен встретиться, может мне сказать что-то о той злополучной авиакатастрофе, и что он может её в подробностях обрисовать, – начал посол и, выдержав небольшую паузу, задал прямой вопрос: – Это вы тот человек, назначивший мне встречу и написавший в письме, что эта встреча даст мне возможность узнать кое-что о сыне?

– Да, это я тот самый человек, но о той страшной авиакатастрофе я не буду ничего говорить, а вот о вашем сыне и о погибшей вашей жене я кое-что скажу, – выпалил без остановок Святослав.

– Но, извините, вы, наверное, что-то путаете, потому что моя жена жива. Она тогда уцелела. Её спасли ветки деревьев. Как объяснили мне российские спасатели, которые и нашли её спустя два дня недалеко от места катастрофы, кресло, в котором она находилась, зацепилось за крупные ветки и она не разбилась о землю. К сожалению, после этого она стала немного психически нездоровой, – с печалью в голосе объяснил посол.

Святослав несколько мгновений молчал, осмысливая неожиданную для него новость.

– Я очень рад, что, кроме Кузьмы, и мама его осталась жива… – искренне сказал он. – Значит погибшая женщина, рядом с которой оказалась папка с документами Кузьмы не была его мамой… Видимо, документы выпали из сумки мамы Кузьмы и оказались рядом с этой женщиной, которую я и принял за маму вашего сына. К счастью, я тогда ошибался. Вот именно там, хочу вам сказать, недалеко от той погибшей женщины, я и заметил Кузьму. Он висел на дереве, зацепившись одеждой за сук, и жалобно плакал. Обрадовавшись, что он живой, я его подобрал.

– Какой Кузьма? – не понимая ничего из сказанного Святославом, спросил посол.

– Извините, Ку Цзыма. Я тогда и предположить не мог, что все так благополучно завершится, поэтому и дал ему другое имя, – смутившись, пояснил Святослав.

– Я вас никак не пойму. О ком и о чём вы вообще говорите? О каком моём сыне?

– А что тут понимать? Жив ваш Ку Цзыма. Ваш сын жив, – срывающимся от волнения голосом чуть слышно повторял Святослав… – Извините, что по одной уважительной причине, о которой я не могу сейчас говорить, я не мог об этом раньше вам рассказать.

– Какой… Ку Цзыма? Мой сын?.. Но… его уже давно, к сожалению, нет в живых, – недоумевая, произнёс посол, пытаясь ослабить узел своего галстука, чтобы облегчить вызванное сильным волнением прерывистое дыхание. Заметив это, Святослав на этот раз уже радостно и уверенно повторил:

– Да, вы не ослышались. Ваш сын жив. Я вам истинную правду говорю.