Судьбой приказано спастись

Благодаря неусыпной заботе бабы Натальи сильный организм молодого парня переборол болезнь, и уже через пару дней Кузьма был здоров. Он понимал, что должен снова идти за отцом, но оставить старушку, не попрощавшись, он не мог. Заговорить тоже всё же ещё не решался, поэтому, взяв бумагу и карандаш, коряво написал всё, что хотел сказать: «Когда найду своего папу, может, и свою маму найду, которая, как и я, очень давно тоже упала с неба, и которая тоже, может быть, как и я, живой осталась, я тогда опять приду к вам, бабушка Наталья. Вы для меня самая любимая бабушка. Не обижайтесь, что вас надолго оставляю одну. Я вас никогда не забуду».

Он смущённо положил эту записку перед сидевшей на диване бабой Натальей, и опустил виновато перед ней глаза. Та суетливо быстро надела очки и стала внимательно читать. Прочитав, она посмотрела на него и попросила присесть рядом:

– Родненький мой, сколько же на твою долю выпало испытаний, – причитала она, обхватив его голову и прижав к своей груди, – врагу такого не пожелаешь. Но Бог милостив, и, очень надеюсь, что он услышит тебя. Иди, Кузьма, с богом. А я за тебя буду молиться и надеяться только на хорошее… Я очень буду ждать твоего возвращения в мой дом. У меня теперь дороже тебя в жизни никого нет.

Глава 10

После долгих разлук

Прошло около недели с того момента, когда Валентина Николаевича забрали с вокзала на «скорой». К счастью, ничего серьёзного у него не обнаружили. Доктора привели его скачущее давление в норму, подлечили нервную систему и, насытив его в меру витаминами, «поставили» на ноги и выписали из больницы.

Перешагнув ворота больничного двора, он первым делом направился на вокзал, где в кассе без сложностей купил билет на электричку. Недалеко от кассы на тумбе для объявлений по-прежнему висела афиша с анонсом концертов итальянского певца Джулио Винсетти. Дожидаясь на перроне электричку, он задумался о Веронике и о тёплой, откровенной с ней беседой, сожалея о том, что они так нелепо расстались с ней.

Так, в думах, сидя удобно в вагоне электрички и не заметив, как быстро прошло время, Валентин доехал до нужной ему остановки. Пройдя пешком ещё с полкилометра, он, наконец, добрался до дома, где когда-то давным-давно жил, и где прошли его самые счастливые годы. Этот дом он не забывал никогда. Скитаясь по жизни, он очень часто думал о нём, как о своём единственном и всегда ждущем его, вечного странника, пристанище, где остались его любимая жена, к сожалению, безвременно рано ушедшая из жизни, и любимая дочь Валя, которая большую часть своей жизни росла без него. Этот дом нравился ему тем, что построен был на очень красивом месте, а вечерами около дома было удивительно тихо. И вот, оказавшись, наконец, у милого сердцу дома, где всё, вплоть до каждой веточки акации во дворе, было для него родным и знакомым, Валентин ощутил на душе прилив какой-то необыкновенной лёгкости, отчего захотелось припасть к земле ничком и расцеловать её.

Он постоял недолго во дворе, вдыхая вечерний аромат акации, а потом решительно направился к дверям дома, но неожиданно замедлил шаг: проходя мимо дерева, он заметил какую-то валявшуюся на земле газету. Что-то заставило Валентина поднять её и развернуть. С фотографии на газетной странице на него опять глядел Святослав.

Вдруг какой-то непонятного происхождения шорох заставил мужчину прислушался. Шорох доносился откуда-то сверху. Запрокинув голову назад, Валентин с удивлением разглядел среди ветвей дерева молодого человека с восточными чертами лица, который уже через мгновение, спрыгнув с дерева, выхватил из рук Валентина газету и, не проронив ни слова, отошёл в сторону. Сев на бревно, он развернул газету и стал разглядывать в ней что-то, не обращая внимания на Валентина.

Как, наверное, читатель уже догадался, Валентин случайно встретил Кузьму, который часто наведывался сюда, так как беспокоился за оставленного им в этом доме молодого мужчину и живущих тут женщин, к которым очень привязался.

Валентин уже собрался пойти к дому, но что-то в глубине души заставило его подойти к парню, который по-прежнему внимательно разглядывал фотографию Святослава, не замечая присутствия Валентина. Когда он подошёл совсем близко к парню, Кузьма безнадёжно повернул голову в сторону мужчины и, словно прося помощи у Валентина, умоляюще на него посмотрел, а потом беззвучно произнёс одними только губами:

– Па-па.

Валентин, поражённый услышанным и внимательно всматриваясь в его полные слёз глаза и вздрагивающие губы, от слабости опустился на колени и после небольшой паузы прошептал:

– Ты сказал папа. Он что, твой папа, этот человек на фото?