Суфии

Насреддин, сохранявший абсолютное спокойствие, порылся в своем мешке и вытащил оттуда кусок веревки.

– Отлично, мы сможем схватить и связать сумасшедшего, если он начнет буйствовать, – подумал ученый.

В действительности же действия Насреддина подразумевали собой следующее: «Обычно люди пытаются забраться на “небо”, используя для этого такие неподходящие средства, как эта веревка».

Сумасшедший рассмеялся и пошел своей дорогой.

– Хорошая работа, – сказал ученый Насреддину, – мы спасены от него.

От этой истории берет свое начало персидская поговорка «Вопрос о небе, а ответ о веревке», которую часто используют не принадлежащие к суфиям клирики или интеллектуалы, но они вкладывают в нее совсем иной смысл, чем тот, что она имела первоначально.

Знание без усилий не приходит – это общепризнанный факт, но смехотворные методы, использующиеся для того, чтобы совершить усилие, и нелепость самих этих усилий на самом деле только мешают приобрести знания тем людям, которые пытаются переносить методы изучения из одной области в другую.

Йогурт делают, добавляя небольшое количество старого йогурта в большое количество молока Через некоторое время действие микроорганизмов старого йогурта превращает все молоко в новый йогурт.

Однажды друзья увидели, что Насреддин стоит на коленях около пруда. Он выливал в воду йогурт из небольшого сосуда. Один из них спросил:

– Что ты хочешь сделать, Насреддин?

– Я хочу сделать много йогурта.

– У тебя не получится сделать йогурт таким способом!

– Я знаю, а вдруг все-таки получится!

Почти каждый готов посмеяться над глупостью невежественного муллы. Некоторые люди считают, что развлекательная ценность многих форм юмора объясняется тем, что тот, кто потешается над дураком, самого себя таким не считает. И все же миллионы людей, которым не придет в голову делать йогурт из воды, пытаются проникнуть в тайны эзотерического мышления с помощью таких же бесполезных методов.

Один из рассказов, приписываемых мулле Насреддину, проводит четкую грань между мистическими поисками как таковыми и формами деятельности, основанными на менее важных этических или догматических принципах:

Китайский мудрец, фигурирующий в следующей истории, озвучивает известный принцип, адресуя его Насреддину: «Каждый человек должен вести себя так, как он хотел бы, чтобы вели себя другие люди. Сердце твое должно желать другим того же, чего оно желает себе».

Это не парафраз христианского Золотого правила, хотя смысл этих слов аналогичен смыслу правила. Фактически это цитата из Конфуция.

Мулла ему ответил: «Это замечание удивит тех, кто даст себе труд подумать, что то, что человек обычно желает себе, в конечном итоге оказывается столь же нежелательным для него, как и то, чего он мог бы пожелать своему врагу, не говоря уже о друге.

То, чего он должен в своем сердце желать другим, не совпадает с его пожеланиями для себя. На самом же деле ему следует и себе, и другим желать то, что предназначено всем людям. Люди узнают это только с познанием внутренней истины».

Другая версия того же ответа очень кратко сформулирована в следующей басне: «Одна птица ела ядовитые ягоды, не причинявшие ей никакого вреда. Однажды, собрав этих ягод, она великодушно решила отказаться от собственного обеда и накормила ягодами свою подружку лошадь».

Другой суфийский мастер Амини из Самарканда, как и Руми до него, кратко прокомментировал этот вопрос следующим образом: «Один человек пожелал, чтобы другой убил его. Будучи хорошим человеком и следуя этой логике, он должен пожелать и другим того же, что пожелал себе. Добрые люди, конечно, хотят для других то, что хотели бы получить для себя, но это может быть последней вещью, которая им необходима».

Суфизм настойчиво подчеркивает первоочередное значение реальности, которая должна превалировать над всеми соображениями этического порядка, часто оторванными от действительности. Этическим нормам обычно приписывают некую универсальность, хотя даже их беглое рассмотрение может показать, что они ею не обладают.