Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США. 1962–1986 гг.

Хейг был достаточно прямолинеен в изложении принципиального подхода администрации Рейгана к советско-американским отношениям, составной частью которого фактически и явилась недавняя серия враждебных нам заявлений руководителей администрации. Я лично сожалею, сказал Хейг, по поводу допущенного президентом не совсем удачного подбора слов, но это было сделано им неумышленно. Смысл же того, что он чувствует и что он хотел сказать открыто, передан им достаточно точно: «администрация не может вести, как обычно, дела с Советским Союзом, как если бы ничего не произошло».

Как бы поясняя, Хейг сказал, что Рейган не может смириться «с установившейся практикой», когда СССР прямо или косвенно использует «подставные фигуры» для достижения своих целей. Особенно «возмутили» Рейгана действия Кубы по разжиганию гражданской войны в Сальвадоре, Никарагуа.

Я прямо спросил Хейга, означает ли все сказанное им, что администрация Рейгана вообще сейчас не заинтересована в ведении какого-либо конструктивного диалога с нами, в дипломатических средствах вообще, а будет по-генеральски сводить все дело к гонке вооружений, надеясь оказать на нас соответствующий нажим? Неужели они всерьез верят в успех такого подхода?

Госсекретарь ответил, что в принципе они не против диалога с нами, хотя для подготовки к нему им потребуется время. Пока трудно точно сказать, сколько именно. Вместе с тем он вновь увязывал возможность достижения с нами тех или иных конкретных договоренностей «с общим поведением» Советского Союза (которое они сами же будут оценивать).

Хейг отклонил предложение сенатора Перси (он участвовал в этой части беседы) быстрее начать обмен мнениями между обоими правительствами по проблеме ограничения стратегических вооружений, мотивируя это тем, что для выработки позиции администрации потребуется немало времени.

По его словам, «общая обстановка сейчас не благоприятствует» и другому предложению Перси, чтобы сенат проявил в данный момент инициативу, одобрив два давно подписанных соглашения: соглашения 1974 года о запрещении подземных испытаний выше определенного уровня и 1976 года о мирных ядерных взрывах. «Подобная ратификация сейчас была бы ложным сигналом», – сказал он.

Хотя внешне он держался со мной как старый знакомый, его высказывания явно носили характер нажима. Администрация, судя по всему, не считала, что какие-либо позитивные шаги в наших отношениях отвечают ее интересам, не желала, по выражению самого же Хейга, подавать «ложные сигналы» своему народу сейчас, когда от него требуют немалых жертв, связанных с резким ростом военных расходов. У администрации не было никакого интереса к 582 разоруженческим вопросам.

Через несколько дней у меня на обеде был Стессел, бывший посол США в Польше, СССР и ФРГ. Рейган назначил его на высший профессиональный пост в Госдепартаменте – заместителем госсекретаря по общим политическим вопросам. Мы с ним были хорошо знакомы еще с 1952 года, когда я был советником посольства в Вашингтоне, а он – заведующим советским отделом Госдепартамента. В целом у нас с ним сложились дружественные отношения.

Из достаточно откровенных высказываний Стессела можно было отметить следующее: у Рейгана «весьма своеобразное» представление об СССР и его внешней и внутренней политике. На корректировку этого представления потребуется определенное время, возможно, довольно долгое. Сейчас Рейган искренне убежден, что он пришел к власти лишь потому, что народ поддержал его антисоветские позиции и точку зрения, что США должны снова «завоевать уважение» в мире путем энергичного вооружения Америки. Все это не позволяет пока профессиональному аппарату Госдепартамента выходить к нему со своими инициативными предложениями и заставляет дипломатов ждать «указаний сверху», особенно сейчас, когда каждый боится за свое место в связи с приходом нового президента.

В результате всего этого в Госдепартаменте, например, никто толком не знает, что делать с договором об ОСВ-2: вырабатывать ли совсем новый договор, изменять текст или пойти по пути поправок к нему. Нет никаких указаний от Рейгана или Хейга и по другим вопросам советско-американских отношений. Короче, сейчас период бесплодного выжидания.

По мнению Стессела, в советско-американских отношениях будет «пауза» в течение по крайней мере 6–8 месяцев. Пауза, связанная с запуском Рейганом определенных военных программ через конгресс. Антисоветскую риторику Рейгана будет нелегко остановить. Нет никакой уверенности в том, что Рейган «не сорвется» вновь при случае. Уж очень он привык к вольному разговору, когда проводил предвыборную кампанию.

Наша общая с ним оценка свелась к тому, что советско-американские отношения переживают тяжелый период без ясных пока перспектив на их улучшение.

Письмо Брежнева Рейгану. Реакция в Вашингтоне

Хотя между Рейганом и советским руководством не существовало никакого конфиденциального канала, а сам Рейган явно предпочитал этому свою публичную риторику, в Москве было решено попытаться все же завязать с ним личную переписку.