Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США. 1962–1986 гг.

Я передал ему послание Брежнева, в нем содержался призыв к США принять «необходимые меры, чтобы образумить Тель-Авив, заставить его встать на путь выполнения решений Совета Безопасности ООН». Хейг ограничился словами, что перешлет это послание президенту, который отбыл на отдых в Кэмп-Дэвид. Он был явно не расположен обсуждать деловые вопросы.

Затем он стал подробно говорить о причинах своей отставки, когда я поинтересовался, чем было вызвано это его неожиданное решение (встреча с ним была на этот раз один на один).

Хейг сказал, что решение подать в отставку он принял сам. Оно давно зрело у него, и сегодня он заявил об этом президенту (последний, видимо, неожиданно для Хейга согласился).

Свое решение Хейг объяснил, во-первых, усиливающимися расхождениями с Рейганом и его ближайшим (калифорнийским) окружением в Белом доме по разным вопросам внешней политики США. В их числе он назвал отношения между Востоком и Западом, Югом и Севером, предстоящие переговоры между СССР и США по сокращению стратегических вооружений, отдельные аспекты политики на Ближнем Востоке. Он, однако, не уточнял, в чем конкретно заключались эти расхождения, заметив лишь, что в отношении американской позиции на открывающихся переговорах по стратегическим вооружениям ему пришлось выдержать длительный бой с «невеждами и саботажниками», которые отстаивали совершенно бесперспективную позицию. Сейчас эта позиция благодаря его усилиям ближе к реальной действительности, чем настаивали многие советники президента (можно себе представить, какова была их позиция, если даже Хейг считал ее неприемлемой).

Во-вторых, продолжал он, мне надоели постоянные подсиживания и дискредитирующие меня «утечки» в прессу одиозной информации, чем постоянно занимались ближайшие помощники президента, эти «пигмеи во внешней политике, но мастера закулисных интриг». Кроме того, они собирали всякого рода слухи и сплетни о якобы стремлении Хейга выставлять себя, а не президента в роли истинного руководителя внешней политики США. По его словам, они постоянно нашептывали президенту, что он готовится выставить свою кандидатуру на пост президента в 1984 году в противовес Рейгану, если тот решит баллотироваться вторично.

Хейг сказал, что у него не было таких намерений, но Рейган, видимо, верил всем этим наветам. Короче, заметил он, стало трудно иметь непосредственные и хорошие личные отношения с президентом, что необходимо для госсекретаря в плане уверенного ведения внешнеполитических сил.

На его место помощники президента предлагали министра обороны Уайнбергера, постоянного представителя США при ООН Джин Киркпатрик и даже Ростоу, руководителя Агентства по контролю над вооружениями и разоружению. («Нужно быть совсем сумасшедшим, чтобы предлагать подобные кандидатуры», – заметил Хейг.)

Однако в конце концов Рейган, по словам Хейга, сделал неплохой выбор, остановившись на Шульце. Хейг назвал Шульца своим старым другом, который имеет опыт в международных делах, а главное – далек от фантазирования и поспешной импровизации ради какого-то дешевого внешнего эффекта. Правда, он немного тяжелодум, но это тоже неплохо.

Продолжая, Хейг заявил, что крайне правые круги в США, составляющие основную опору нынешней администрации, всерьез считают его, Хейга, чуть ли не «голубем» во внешней политике, хотя это и звучит как шутка. С несколько большим основанием, чем меня, так можно было бы, пожалуй, назвать Шульца, хотя это тоже относительно, добавил Хейг.

В области советско-американских отношений Шульц, который был в СССР и лично знает немало советских деятелей, будет, по мнению Хейга, выражать умеренные взгляды внутри администрации. Во всяком случае, экстремизмом он никогда не отличался. Правда, Шульц очень осторожный человек и, не получив предварительного согласия президента, особенно в делах с СССР, сам ничего не будет делать.

Уход Хейга в отставку не вызвал сожаления в Москве. С его именем не было связано ничего позитивного в наших отношениях. Даже на посту госсекретаря по своему характеру и мышлению он оставался больше военным, чем дипломатом. Психология конфронтации, а не поиск компромисса, определяла его подход к различным международным вопросам. Впрочем, все это отвечало общему духу всей администрации Рейгана в тот период.

Тем временем возникли новые осложнения, на этот раз на Ближнем Востоке. 7 июля я вручил и.о. госсекретаря Стесселу для президента Рейгана текст еще одного послания Брежнева по Ближнему Востоку в связи с обострившейся обстановкой в Ливане, и особенно в Бейруте. Он призывал США сделать все от них зависящее, чтобы добиться прекращения огня и чтобы миссия американского эмиссара на Ближнем Востоке больше не служила ширмой для продолжения агрессии Израиля.