Сугубо финский попаданец. Дилогия (СИ)

«Немецкий генерал при финской ставке» генерал Эрфурт получил копию «Стоп-Приказа» ранним утром 31 августа, он прекрасно понимал что это значит. Русские смогут сосредоточить дополнительные силы против ГрА «Север» и захват Петербурга станет невозможным, а значит неминуема зимняя компания к которой Вермахт абсолютно не готов. Нужно срочно что-то предпринимать пока не поздно. В своей радиограмме он предположил, что врожденный пессимизм одержал временную победу над Маннергеймом и рекомендовал наградить престарелого маршала каким-нибудь немецким орденом, чтобы восстановить его моральный дух. Так цивилизованные народы всегда поступали с мелкими царьками, предоставляющими вспомогательные войска и это должно подействовать. Предложение Эрфурта рассматривалось лично Гитлером, которому уже пришлось совсем недавно просить финского маршала об услуге — наступлении на Карельском перешейке. Услуга была оказана и опять есть необходимость просить о новой, что было необычно и невыгодно, поскольку даёт возможность финнам играть в независимость. Вопрос надо решать кардинально, в идеале заставить «товарищей по оружию» активно участвовать в войне, подписать «антикоминтерновский пакт» и передать концессию на никелевые рудники Петсамо концерну «И.Г.Фарбениндустри». «Фюрер» разразился очередной длинной бессвязной речью из которой окружающие вынесли понимание того, что финнов, с их «психологией мелких хуторян», необходимо склонить к сотрудничеству любыми путями и при этом не испортить с ними отношений. Выполнить столь деликатную задачу поручили начальнику оперативного штаба ОКВ Йодлю. 4-го сентября Ю-52 с «главноуговаривающим» на борту приземлился в Миккели.

В обстановке максимально торжественной Маннергейму был вручён орден Железного креста всех трёх степеней сразу и была произнесена пафосная речь, но кажется престарелый хитрец не проникся и высокие стороны уединились для обсуждения конкретных предложений. Только Йодль успел заикнуться о целях визита, как маршал перебил своего собеседника и начал пространно и нудно жаловаться на отсутствие буквально всего: от хлеба и самолетов до состояния железных дорог и отсутствия кораблей для Онежской флотилии. По его словам выходило, что немцы втягивают финнов в затяжную войну, а президент и кабинет министров осаждают Маннергейма просьбами быть бережливей и не расходовать попусту людские ресурсы маленькой страны. Ведущие промышленники рвут на себе волосы и предупреждают, что, поскольку все взрослые мужчины воюют, экономику ждёт неизбежный крах. Наконец финская конституция требует от главнокомандующего получать разрешение правительства на ведение операций за линией границ. Йодлю показалось, что он боится того, что Вермахт не сможет «громко постучать в двери Ленинграда» и с жаром принялся расписывать силу и мощь войск фон Лееба. Маршал с интересом послушал и задал резонный вопрос — «Тогда зачем его просят о новом наступлении, если все так лучезарно?» — Йодль сник. Вот теперь пошёл действительно серьёзный разговор, Маннергейм уже не казался престарелым хитрецом, пытающимся выторговать чего-нибудь у великодушной Германии. Чётко, последовательно, с хорошей долей язвительности были перечислены все просчеты и промахи ОКВ и штаба армии «Норвегия», было указано на стратегические ошибки и не верно обозначенные цели, а в заключении был сделан вывод о несостоятельности планов по войне с СССР на Севере. После этого Маршал отстранённо замолчал. Начальник оперативного штаба ОКВ, понимая обоснованность упреков, попытался пробить стену ледяного молчания и переубедить собеседника, но исчерпав разумные аргументы в отчаянии воскликнул:

— Да сделайте хотя бы что-то для демонстрации доброй воли! — Длительная пауза, полный презрения взгляд и наконец скрипучий голос:

— При чем здесь моя воля, не важно, добрая или нет? Вопрос намного серьёзнее — о принципиальной возможности разгромить Советы до наступления морозов, если этого не удастся сделать, то победа во всей войне не возможна. А это уже вопрос выживания обеих наших наций.

— У вас есть конкретные предложения?