Сумерки разума (СИ)

Дурацкая улыбка, напяленная на моё лицо силой воли, кое-как спасала меня от желания разреветься. Я только кивала, точно китайский болванчик и говорила ему, как благодарна ему за понимание и как здорово, что теперь у меня есть настоящий друг.

— Порой он смотрит на тебя, как тигр на ягненка, которого собирается сожрать. Если он причинит тебе боль, ему не жить, — он нарочно сказал это громко и перевел колючий взгляд в сторону Эдварда, сидящего на трибуне.

На секунду мне стало жутко страшно за Тайлера. Наверное, я побледнела, потому что он улыбнулся мне:

— Не переживай. Встретимся на занятиях, — он хлопнул меня по плечу и отправился в раздевалку.

— Весьма умный малый, — заметил Эдвард, встречая меня у спортзала.

— Меня начинает раздражать твоя привычка подслушивать, — призналась я. — Тайлер не опасен, он ни о чём не догадается.

— Но он очень проницателен.

— Не всегда, — сказала я как можно более равнодушно.

Мы вышли к автостоянке. Вокруг машины Розали столпились школьники, восхищенно ее разглядывая.

— Таким образом она намекает на то, что тоже будет нарушать правила. Вообще-то, нам запрещено сильно выделяться, — вздохнул Эдвард. — Порой она всё еще ребенок. И обязательно надо было ехать именно на красном кабриолете…

— Похоже, быть вампирами очень выгодно в финансовом плане, — пробормотала я, иронично изогнув бровь.

— Это не так. Карлайл гениальный медик, который участвует в проекте изучения деятельности нервной системы вампира. Ему ассистирует его жена. Его открытия и изобретения в медицине принесли ему состояние относительно недавно. Я же занимался коллекционированием разных редкостей, которые очень неплохо продаются. У каждого из нас за годы жизни без сна нашлось достаточно времени, чтобы себя обеспечивать, но так дело обстоит не со всеми вампирами. Большинство из нас дикие. Нам не нужен, ни кров, ни тепло, ни пища, одежда теряет свой смысл, мы лишаемся банальной стеснительности, и нами движет одна лишь жажда. Редко кто из нас пытается остаться в цивилизованном обществе, — говоря всё это в полголоса, он вёл меня к своей машине. Нам удалось сесть туда незамеченными.

— А как много вампиров в мире?

— Очень мало, — ответил он. — Почти все наперечет, популяция строго контролируется. Люди не поверят в вампиров, если им не предоставят конкретные факты. Или если кто-то из нас не покажется на солнце.

— Целая вечность без сна и без земных желаний… Как же это вынести? Что тогда происходит с человеком? Вы ведь теряете всё, что делает нас живыми.

— Не всё.

Мы выехали с автостоянки. Форкс проносился мимо моего взгляда с невероятной скоростью.

— Мы способны испытывать своеобразную эмоциональную усталость, возбуждение, страсть охоты, сильную жажду, нам знаком весь спектр человеческих эмоций — может, даже глубже и основательнее, чем вам. У нас бывает вдохновение, желание к творческой реализации. Поэтому всё совсем не так плохо.

— Хм, — я посмотрела в потолок, радуясь, что Эдвард не читает мои мысли.

— У тебя странный взгляд. О чём ты думаешь?

— Так… вопросик есть…

— Задавай.

— Сердце у вас не бьется? — осторожно спросила я, стараясь не слишком широко улыбаться.

Эдвард впервые так громко расхохотался, так открыто и заразительно, что я рассмеялась сама. Он смеялся искренне, что очень шло его мимике. Потом он негромко, значительно пробормотал:

— Бьется.

Я почувствовала, что краснею.

— Просто бьется оно немного иначе, — добавил он всё так же негромко, вкрадчиво. — И порой кажется, что пульса совсем нет, поэтому ты можешь его не услышать. Но не переживай. Лично моё сердце прекрасно качает кровь по венам. И переносит ее по всему телу.

— Я и не переживала, — вспыхнула я, вжимая голову в плечи сильнее с каждым его словом. — Мне, вообще, нет причины переживать.

— Верно, — насмешливо кивнул он.

— Смеешься надо мной, — сердито заметила я.

— Чуть-чуть, — признал он. — Ты забавная.

Это меня расстроило, что показалось мне неожиданным. У него снова было такое лицо, словно он говорит с малолетним ребенком. Но я не имею права требовать от него другого. Он не способен воспринимать меня иначе.

— После того, как мы посмотрели фильм, ты сказал, что мне придется видеть и худшие вещи. Ты сказал, что мне нужно подготовиться. Смерть людей… я уже видела, — тихо произнесла я, потому что этот вопрос очень меня беспокоил, а мне вот-вот нужно было отправляться домой. — Что хуже?

Эдвард сказал мне так же негромко:

— Прости, — искренне добавил он, — я хочу дать тебе еще хоть немного времени. Дорожи днями неведения. Сейчас тебе кажется, что ты не носишь розовые очки. Тебе кажется, что ты знаешь мир и людей. Пусть пока так и остаётся.

Я не стала спорить с ним.

— Эдвард, а как это случилось с тобой? — спросила я.

— Какая разница? — он безразлично пожал плечами.

— Мне интересно.

— Очень зря, — неожиданно несколько сухо сказал он. — Тебе пора домой.