Сумерки всеобуча. Школа для всех и ни для кого

III. Духовные школы. 1) Киевская академия

– образец русских духовных школ – состояла из восьми классов: шести низших (аналогия или фара,

подготовительный, где обучали только читать и писать – правда, на трех языках, латинском, греческом и русском, инфима, или низший, грамматика, синтаксима

– эти два посвящались грамматике (соответственно морфологии и синтаксису) трех языков, катехизису, арифметике и музыке, пиитика к риторика) и двух высших (философия

вместе с геометрией и астрономией и богословие с гомилетикой). Это распределение наук с незначительными изменениями, вызываемыми естественным усложнением школьной жизни, сохранится на протяжении всего столетия. Определенным образом реформировать его собирался Феофан Прокопович, вводя в «Духовный Регламент» такой «чин учения»: 1) грамматика с географиею и историею; 2) арифметика с геометриею; з) логика и диалектика; 4) риторика купно или раздельно со стихотворным учением; 5) физика с краткой метафизикой; 6) политика краткая Пуффендорфова, «аще она потребна судится быть», и 7) богословие (двухлетний курс, в отличие от предшествующих). Эти педагогические новации, разбивающие на части строгий и единый философский курс и вводящие такой модный, но чуждый церковной школе предмет, как «политика», не привились, и все вернулось к старой испытанной схеме; по традиции, управлял семинарией ректор – настоятель монастыря, при котором она существовала, и преподаватель богословских классов; вторым лицом был префект, которому поручалось руководство философскими классами. Преподавание латинского языка традиционно стояло на большой высоте; он изучался как язык разговорный и письменный, и по семинарскому обычаю ученики должны были общаться на латыни, прибегая к русским словам лишь там, где без них не могли обойтись; постепенно таких случаев становилось все меньше. Однако этот вариант латыни был достаточно далек от классических образцов; широкое знакомство с литературой древнего мира также не предполагалось. Важными фигурами на занятиях были авдиторы (назначаемые из лучших учеников, они проверяли исполнение домашних заданий у остальных); таким образом, учителю оставалось объяснение материала и руководство. Во всех классах, кроме высших, производились экзамены; уделом философов и богословов становились диспуты и сочинение пробных проповедей. 2) Славяно-Греко-Латинская академия. В 1685–1700 гг., в эпоху преподавания рекомендованных Иерусалимским патриархом Досифеем Лихудов, она называлась Еллино-Греческой академией; в 1700–1775 гг. Латинской или Славяно-Латинской академией; в 1775–1814 гг. Славяно-Греко-Латинской академией. Первыми учениками Академии были питомцы типографского училища: Ф. Поликарпов, А. Барсов, Н. Семенов-Головин, Ф. Аггеев и И. Афанасьев; чудовский монах Иов и иеродиакон Богоявленского монастыря Палладий Роговский. Лихуды развернули бурную деятельность: их литературные произведения многообразны, не последнее место занимают учебные пособия. Основным языком преподавания был греческий. Досифей, по личным причинам возненавидевший своих бывших протеже, жаловался на них и обвинял их, в частности, в том, что они, вместо того чтобы преподавать грамматику, «забавляются около физики и философии». В 1794 г. Лихуды были отрешены от преподавания. Их место заступают ученики Н. Семенов и Ф. Поликарпов (1694–1699). Латинский язык по настоянию Патриарха Иерусалимского был изгнан из Академии. Первым ректором Академии был сделан Палладий Роговский (1700–1703). В 1701 г. протектором Академии стал Стефан Яворский. Указ Петра от 7.07.1701 г. гласил: «завесть в Академии учения латинские». Преподавание греческого языка после Лихудов в Академии приходит в упадок и переводится в Типографское училище (1722); лишь в 1738 г. оно вводится вновь, а в 40-х гг. типографская школа соединена с латинскими. Происходит переориентация на схоластический Киев; в преподавании философии основным авторитетом служит Аристотель. К середине века сказывается влияние Бэкона, Декарта, Лейбница и Вольфа. Большинство преподавателей – монахи. При Анне академия, предназначенная в основном для духовного сословия, пополнилась многими дворянскими недорослями (в т. ч. князья Оболенские, Прозоровские, Хилковы, Хованские, Голицыны, Долгорукие, Мещерские и др.). Число ее учеников колеблется от 200 до 600. Трудность курса вызывает его продолжительность: ученик Константинов в фаре сидел с 1737 по 1742 г.; Чепелев с 1736 по 1750 дошел только до философии. В 1735 г. ректор Стефан донес Св. Синоду: «не многие доходят до Богословия; ибо инии посылаемы бывают в Санктпетербург для обучения ориентальных диалектов и для камчадальской экспедиции, инии в Астрахань для наставления калмыков и их языка познания, инии в сибирскую губернию с Действительным Штатским советником Василием Татищевым… инии же берутся и в московскую типографию и в монетную контору, мнози же и бегают, которых и сыскать не возможно; еще же суть, что и по разным приказам принимаются, а искомии укрываются, а от других вопрошены, для чего бегают, говорят, искать де хлеба и места за времени, понеже де мало видим таких, котории по совершении течения наук своих угодное какое пристанище получают…» Среди учеников Академии – такие фигуры, как В. И. Баженов, А. Д. Кантемир, Е. И. Костров, А. А. Барсов, С. П. Крашенинников, В. П. Петров, Н. Н. Поповский. Расцвет академии связан с именем митрополита Платона Левшина, вникавшего во все мелочи управления и добившегося от Синода права непосредственного контроля над Академией. При нем было усилено преподавание греческого, введено изучение новых и еврейского языка. Он добавил в академический курс следующие предметы: герменевтику, церковную и гражданскую историю, пасхалию, физику, историю философии, мифологию и медицину (последнюю уже в 1802). Число учеников возросло до 1600. Прекратились побеги учеников; исключения, напротив, участились. В поэтике перевес дан русскому стихотворству; инфиму переименовали в информаторию. Академия испытала на себе влияние методики и учебных пособий, принятых для народных училищ, и стала исключительно духовным учебным заведением. Диспуты стали проводиться чаще (приватные еженедельно по субботам; публичные – три раза в год). Была установлена тесная связь с университетом и его Филологической семинарией, з) Санкт-Петербургская духовная академия. 11.07.1721 г. указом архиепископа Велико-новгородского и архимандрита Александроневского монастыря Феодосия было предписано «учредить в общую пользу при Александроневском монастыре, для обучения юных детей чтению и писанию, Словенскую школу, в которой как того монастыря служительских детей, так и сирот, не имеющих родителей и своего пропитания и посторонних, кто кого отдать похочет, принимая от 5 до 13 лет, учить словенского чтения и писания по новопечатным букварям». Предметы преподавания были следующие: азбука, письмо, арифметика, псалтырь, грамматика и толкование евангельских блаженств. Первые учителя Словенской школы – Иродион Тихонов, с 1723 г. Андрей Тишин (преподававший также греческий язык для желающих) и келейный иеромонах Вениамин (обучал арифметике старших школьников). Первоначально в лавре учились 26 человек; в 1722 г. – 53, 1723–62, 1725–82, большая часть – дети канцелярских чиновников и монастырских служителей. Архимандрит Петр Смелич по Высочайшему повелению от 10.11.1725 г. ввел преподавание греческого и латинского языков. В 1729–1733 гг. школа осталась без учителей. Наставником юношества стал датчанин Адам Селлий, принявший незадолго до смерти крещение (Николай) и постриг (Никодим); он взял на себя преподавание латинского языка (1734–1737). В 1736 г. лавру возглавляет архимандрит Стефан Калиновский, бывший ректор Московской академии. Он пригласил бывших собственных студентов, замечательных ученостью: Григория Федоровича Кременецкого (с 1740 г. – ректор семинарии) и Андрея Степановича Зертис-Каменского (на должность префекта; оба прошли Киев и Москву; в монашестве – иеромонахи Гавриил и Амвросий; второй впоследствии стал архиепископом Московским и погиб от руки мятежников во время чумного бунта). Постепенно в семинарии сложился полный курс: к 1740 г. старшие воспитанники дошли до риторики. На проповедях и диспутах присутствовала сама Императрица Елизавета Петровна с наследником вел. кн. Петром Федоровичем. Семинария прочно встала на ноги; уровень преподавания в ней был традиционно высок. Из преподавателей более позднего периода упоминания заслуживает М. М. Сперанский (в 1795–1796 гг. префект семинарии, автор нескольких учебных пособий, в т. ч. «Правила высшего красноречия»). 18.12.1797 г. Павел даровал Александроневской семинарии права академии (как и Казанской семинарии). Синод по этому поводу принял определение: «Для усовершения в науках присылать отныне понятнейших из семинарий учеников в показанные четыре академии; 2) в академиях, кроме общих всем семинариям предметов, преподавать особые, а именно: полную систему философии и богословия, высшее красноречие, физику и языки: еврейский, греческий, немецкий и французский; з) Полные системы философии и богословия, преподавая на языке латинском, оканчивать: философскую в два года, а богословскую, в рассуждении многих ее предметов, в три года… 4) В философском классе преподавать краткую историю философии, логику, метафизику, нравоучение, натуральную историю и физику… в богословском же – краткую церковную историю, с показанием главных эпох, герменевтику, систему догматико-полемической и нравственной богословии и пасхалию; сверх того – читать Св. Писание, с объяснением труднейших мест, да книги: Кормчую и О должностях приходского священника… 5) В классе высшего красноречия читать учителю лучших авторов на латинском и русском языках, делая оным резолюции логические и реторические и по тем резолюциям заставлять студентов сочинять имитации».