Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление

Внезапно до меня дошло: мама в безопасности. Она по-прежнему во Флориде. Моего сообщения она не получала. Темно-красные глаза на неестественно бледном лице, которые сейчас смотрели на меня, не пугали ее неподвижным взглядом. Ей не больно. Ей ничто не угрожает.

– Да, – выговорил я сорвавшимся от облегчения голосом.

– Ты, похоже, не сердишься на меня за обман.

– Нет. – Облегчение придало мне храбрости. Какая теперь разница? Скоро все будет кончено. Чарли и мама не пострадают, им нечего бояться. Стало так легко, что закружилась голова. Только здравый смысл предостерегал, что я опасно близок к нервному срыву, хотя, с другой стороны, прямо сейчас сойти с ума – неплохой выход.

– Странно… Ты говоришь правду, – темные глаза с интересом оценивали меня. Их радужка стала почти черной, только по краям сохранился тонкий рубиновый ободок. Глаза цвета жажды. – Твоему странному клану надо отдать должное: вы, люди, способны вызвать любопытство. Пожалуй, я была бы не прочь понаблюдать за вами. Поразительно, насколько у некоторых из вас отсутствует страх за свою шкуру.

Она стояла на расстоянии нескольких шагов, скрестив руки на груди, и с любопытством разглядывала меня. Как ни странно, лицо и поза не выражали угрозы. Внешность самая обычная, ничего примечательного – разве что бледность и круги под глазами, к которым я уже привык. Она была в голубой рубашке с длинными рукавами и потертых синих джинсах.

– Наверное, хочешь сказать, что твои друзья отомстят за тебя? – спросила она, как мне показалось, с надеждой.

– Я просил их не делать этого.

– И как отнеслась к этому твоя любовь?

– Не знаю. – Разговаривать с ней было дико, но легко. – Я написал ей это в письме.

– Как романтично – прощальное письмо. Думаешь, она исполнит твою просьбу? – Голос стал чуть резче, вежливость оказалась подпорчена сарказмом.

– Надеюсь.

– Хм-м. Ну, значит, наши надежды не совпадают. Видишь ли, я нашла тебя слишком легко и быстро и немного разочарована. Честно говоря, мне просто повезло.

Я молча ждал продолжения.

– Виктор не смог подобраться к твоему отцу, и я велела ему разузнать как можно больше о тебе. Какой смысл гоняться за тобой по всему свету, когда можно спокойно дождаться тебя в том месте, которое я назначу сама? Когда Виктор получил нужную информацию, я решила отправиться в Финикс и нанести визит твоей матери. Я же слышала – ты говорил, что уезжаешь домой. Сначала я решила, что ты сказал это для отвода глаз, но потом задумалась. Порой люди донельзя предсказуемы, они предпочитают бывать в знакомых местах.

Идеальная уловка – отправиться туда, где тебе ни в коем случае не следовало прятаться, в то самое место, куда, как ты объявил, ты собрался уехать.

Конечно, я сомневалась, ведь это были всего лишь догадки. Обычно на охоте меня приводит к добыче интуиция, если угодно, шестое чувство. Добравшись до дома твоей матери, я прослушала твое сообщение и записала номер, с которого оно было отправлено, но само собой, не знала, откуда ты звонил. Ты мог звонить хоть из Антарктиды, а для игры требовалось, чтобы ты находился рядом.

А потом твои друзья вылетели в Финикс. Естественно, Виктор следил за ними по моей просьбе: вести игру против такого множества соперников в одиночку я не собиралась. Так я и поняла, что мои надежды и предчувствия оправдались: ты все-таки здесь. Я была готова к такому развитию событий и уже успела пересмотреть ваши очаровательные семейные видео. Оставалось только одно – устроить спектакль.

Как видишь, все очень просто. Надеюсь, насчет своей девчонки ты ошибаешься. Как там ее – Эдит?

Я не ответил. Бравада уже выветривалась. Я чувствовал, что ее монолог подходит к концу, и вообще не видел в нем смысла. Зачем ей объясняться со мной? Какая заслуга в том, чтобы справиться со слабым человеком? Лично я не стал бы распинаться перед каждым чизбургером, который собирался съесть.

– Надеюсь, ты не станешь возражать, если я оставлю твоей Эдит небольшое послание от себя?

Она отступила на шаг и дотронулась до цифровой видеокамеры размером с ладонь, тщательно закрепленной на аудиосистеме. Красный огонек указывал, что съемка уже ведется. Она поправила камеру, меняя угол.

– Посмотрев эту запись, она ни за что не удержится и помчится за мной в погоню.

Значит, вот чем объяснялось ее злорадство. Я тут ни при чем.

Я смотрел в объектив камеры.

Маме ничто не угрожает – в отличие от Эдит. Я попытался придумать, как предотвратить это, как уничтожить видеозапись, но понял, что просто не успею добежать до камеры, опередив следопыта.

– Возможно, насчет степени ее заинтересованности я ошиблась, – продолжала Джосс. – Ясно же: ты не настолько дорог ей, чтобы она решила… сохранить тебя. Так что… придется постараться, чтобы запись получилась как можно оскорбительнее, верно? – Она улыбнулась сначала мне, потом в камеру.

Продолжая улыбаться, она шагнула ко мне.

– Но прежде чем мы начнем…

Я знал, что умру. И думал, что готов к этому. Но готовился я лишь к одному сценарию из возможных: она убивает меня, выпивает мою кровь, этим все и заканчивается.

А оказалось, у нее более коварный план.