Сундук золота и всех обратно

- Не вопрос. С тобой-то договориться можно. Не то, что с некоторыми.

- С кем?

- Эй, корсиканские морды! – Беккино окликнул сидевших через стол Джованни и Бруно.

Те оглянулись и потянули руки к кинжалам.

- Я вам что говорил, угоняйте и грабьте корабли на здоровье, но не лезьте на мою дорогу.

- Нам? Да нас тут сто лет не было, - возразил Джованни.

- В смысле корсиканцам. Шраму. И Бастиану тоже.

- А мы тут при чем?

- Да вы только что оттуда. Говорят, в «Маленький Аяччо» ходили, с Бастианом и Шрамом дела мутили.

- У нас свои корсиканские дела, Томазо.

- Кому Томазо, а кому и сеньор Беккино!

- Кто там нарывается? – прислушался Максимилиан.

- А? – обернулся «сеньор Беккино».

Макс молча метнул столовый нож. Он уже достаточно повертел ножик в руках, чтобы оценить баланс. Предсказуемо, что Пьетро положил господам рыцарям лучшие ножи. Поэтому ножик легко пробил высокую фетровую шапку в двух местах, сбив ее с головы Томазо.

Если на наезд Томазо гости не особенно обратили внимание, то громкий вопрос Макса заставил всех поднять головы и посмотреть туда же, куда смотрел рыцарь. Меткий бросок вызвал шквал аплодисментов.

- А если бы в глаз попало? – возмутился Томазо.

Макс в ответ метнул вилку. И попал как раз в глаз, хотя и не сильно. Вилка, в отличие от ножа, такой предмет, который со стороны рукояти тяжелее, чем со стороны острия. Во всяком случае, средневековая. Рукоять, как у ножа, а зубцы существенно легче клинка. Поэтому Томазо получил под глаз рукоятью вилки, а не зубцами.

- Было бы вот так, - со смехом ответил рыцарь.

- А если я что-нибудь брошу?

- Бросай.

Томазо поднял шапку, вытащил из нее нож и бросил обратно. Нож полетел довольно близко к голове рыцаря, но тот даже не моргнул, а поймал пролетающий мимо уха ножик, подставив под него каплунью ногу.

Гости снова захлопали.

- В расчете?

- В расчете, - признал Томазо и вернулся за стол.

- Ну вы поняли, да? – спросил он корсиканцев, но уже без интонации праведного возмущения.

- Поняли, поняли, - ответил Джованни, - Но не говори, что дорога твоя. Если мы с рыцарем просто поедем, на пути не стой.

- Веришь, нет, в мыслях не было у вашего рыцаря на пути стоять, - рассмеялся Беккино и отсалютовал кружкой в сторону новобрачных, - Я свое место в этом мире давно понял. Простаков там облегчить или краденое переукрасть, а против их милостей и светлостей не мой калибр. Мир?

- Мир! – согласился Джованни, и демонстративно стукнул кружкой о кружку Беккино.

Принесли заливное из дичи. А вот никакой рыбы на столах не появилось. В те времена само собой подразумевалось, что «нельзя подавать за одной трапезой мясо и рыбу».

Гости утолили голод, и наступило самое время что-нибудь спеть. На этот случай Пьетро пригласил музыкантов. Он понятия не имел, какую музыку любят рыцари с севера. Даже не задумывался. Поэтому спросил коллег по гильдии поваров, у которых в заведениях выступали музыканты.

Коллеги ответили, что звук сезона — это барабан и труба. И вовсе не потому, что началась война. На днях в Геную приехали двое музыкантов, которые намеревались устроиться во французскую армию. Никакой армии они в Генуе не обнаружили и пошли играть по кабакам, чтобы заработать на дорогу до Кремоны или где там какая-нибудь армия найдется.

Почетное звание «звук сезона» Барабан и Труба заслужили тем, что умели играть не только строевые сигналы, а выдавали на своих инструментах весь репертуар, популярный у почтенной публики. Вплоть до любовной лирики, если найдется певец. А застольные песни и танцы так вообще одной левой.

Гости весело спели с десяток сухопутных песен, после чего поднялся Дорада и потребовал спеть что-то морское. И фабльо про эту вашу новомодную морскую свинью не годится, потому что она мало ли на какое свинство способна, но нисколько не морская. Паруса не поднимала, на руле не стояла и на скамьях не гребла.

Из моряков за столом нашелся капитан Доменико, старый контрабандист. И корсиканцы с пиратским прошлым. Бруно отлично спел по-корсикански морскую балладу со счастливым концом. Где корабль садится на мель, и его грабят береговые пираты. Публика не очень поняла текст, но голос оценила. Бруно под общие аплодисменты спел еще две песни и устал.

Капитан Доменико немного понял, про что поет корсиканец, но решил не ссориться. Нечего на пиратов пенять, когда сам контрабандист. И подсел к грустному Дораде.

- Давай выпьем, чтобы все пираты сдохли, - сказал Доменико, - Не понимают нас эти сухопутные.

- Давай, - ответил Дорада, - что у тебя в кружке?

- Вино.

- Допивай. Аквавиты налью.

- Уххх! Забористая штука, никогда такой не пробовал.

- Я тоже. Это алхимик принес.

- Джованни, а ты споешь? – спросил Максимилиан.

Джованни-Абдулла смог вспомнить из морских песен в основном арабские, что в кругу добрых католиков не вполне уместно. И еще кое-что.

- Могу спеть греческую песню «Арго».

- Про что?

- Про больную для гребцов тему взаимодействия задницы и скамьи, - как можно мягче описал песню Джованни.

- Не, ты что! – возразил брат Витторио, - Только не это!

- Почему? – спросила Кармина.