Сундук золота и всех обратно

Моисей отскочил к стене и испуганно поднял руки.

- Она жива? – заискивающе спросил он.

- И отлично себя чувствует! – ответил разбойник, - Но я не женюсь!

Вообще, ходить голым несколько неприлично. И люди несколько удивляются, когда из-за угла вдруг выходит голый мужчина. И даже бросают первый взгляд на причинное место, а не на руки. Как будто боятся изнасилования, а не честной мужской смерти от меча.

Солдат сидел на полу в одних штанах. Под ногами у него валялись обрезки рубашки, а младший мальчишка ходил вокруг и наматывал повязку, которая должны была удержать окровавленный кусок ткани под нижним ребром.

- Эй! – крикнул солдат, схватился за лежавшую рядом кочергу и вскочил.

Ангелочек проткнул его, не отвлекаясь на парирование кочерги.

На «Эй» из лавки выскочил третий солдат с кордом, который принадлежал Терцо.

И сделал ту же ошибку. Впрочем, в отличие от раненого, он успел парировать кордом ложную атаку. Что продлило ему жизнь примерно на пару ударов.

У двери на границе света и темноты полусидел, держась за разбитую голову, старший мальчишка. Свет исходил от горящей свечи, которая лежала на суконном лоскуте. Сам лоскут уже начал дымиться и вот-вот вспыхнул бы. Ангелочек поднял подсвечник со свечой и поставил его на прилавок. Помахал в воздухе лоскутом, не выпуская из правой руки меч. Лоскут не только не погас, а загорелся еще сильнее. Разбойник бросил горящий лоскут на пол и помочился на него.

Один солдат побежал помочь Моисею добить последнего грабителя, второго парни все-таки ранили, а третий вместо того, чтобы открыть дверь и поднять тревогу, набивал золотыми монетами заплечные мешки. И перестарался. Ангелочек с трудом оторвал от пола треснувший по всем швам доверху набитый мешок. Недалеко бы он с таким убежал.

Мальчишки испуганно смотрели, не пытаясь что-то сделать.

- Приберитесь тут и продолжаем, - сказал Ангелочек.

- Она жива? – спросил старший.

- Жива и отлично себя чувствует. Если вы поторопитесь, то до рассвета мы с ней повторим все еще раз. Но я все равно не женюсь.

Мальчики взяли пустой ящик и поползли по полу, собирая в него монеты.

Мартелло не повезло. Лежал мертвый в луже крови. Из-под груды пустых ящиков торчали чьи-то ноги. Ангелочек раскидал тару и похлопал Терцо по щекам.

- Черт! – выругался Терцо.

- От черта слышу.

- Ты почему голый?

- Чтобы не запутаться в штанах.

- Ты нам не помог!

- Да?

- Что да? Не помог же! Драл эту девку, когда мы тут вдвоем отбивались!

- Да? Трое солдат мои. Вы вдвоем скольких уделали?

- Сколько? Черт! Да нисколько! Они напали все разом, как только девка заорала.

- И ты еще мне предъявляешь? – Ангелочек развел руками, - Мы для того сидим с каждом стороны по трое, чтобы отдыхать по очереди. Вы оба уже успели подремать, а стоило мне отойти, как вы, два бездельника, чуть не провалили дело. Потом я пришел и всех спас. И твою долю спас, между прочим.

- Ну спасибо, конечно.

- Пожалуйста. Присмотри за этими, а я пока оденусь.

- Только у меня такое ощущение, будто ты меня где-то перехитрил, а я не пойму, где.

- Лошадь мне продай.

- Зачем?

- Будем в расчете. По «ощущениям».

Если кто подумал, что после подавления бунта дела у Тарди и Лиса вернулись в наезженную колею, то он сильно ошибся.

- Я рассчитывал на десять часов, - недовольно сказал Тарди, в который уже раз на ночь переворачивая получасовые песочные часы и отмечая время и результаты трудов на бумажке - Бунт начался через четыре с половиной после открытия сундука. К этому времени мы уже не выдержали график, потому что этот ваш Мартелло не особенно торопился. Успели перенести всего тридцать пять процентов груза.

- Если бы не Красавчик, - недовольно начал Птичка.

- Нет, - возразил Тарди, - Бунт был бы в любом случае. И как раз Красавчик молодец, потому что это он предложил отделить детей от родителей. Если бы жена Моисея осталась на той стороне, они бы просто открыли дверь или окно и позвали на помощь. Не уверен, что мы бы успели сбежать. Но они вместо этого бросились добивать Красавчика, а тот, кто решил свалить, пожадничал и задержался, набивая себе мешок золотом.

- Далеко убегут по ночной Генуе французы с мешком золота за пазухой, - рассмеялся Лис, - Обожаю законопослушных граждан. Предадут всех, как только увидят «свой маленький гешефт».

Тони слушал и ничего не понимал. Понятно, что есть какой-то ход, куда они таскают золото. Судя по запаху, ход около выгребной ямы. На той стороне живет семья. Семья такие же заложники. Их всех убьют? Тарди не стал бы. Скорее дал бы всем по пригоршне золота и пинка под зад. К французам после такого никто не побежит. Зато сразу несколько ложных следов отвлекут внимание от настоящих грабителей.

- Пока успокаивали детей и собирали все рассыпавшиеся слитки и особенно две тысячи дукатов, прошло примерно полтора часа до восстановления работы, - продолжил Тарди, - Но у нас осталось по одному человеку на распаковку и упаковку, одна баба чтобы подтаскивать и четверо носильщиков без смены. Зато все отдохнули.

- Девка даже слишком.