Сундук золота и всех обратно

Королю слуга, отец солдатам.

Смотрит он на нас, как кот на мышек

Мне чего-то даже страшновато.

Кокки на «королю слуга, отец солдатам» улыбнулся так, будто он что-то знает про жениха, но не скажет.

Беккино бодро заорал.

- Хорошо быть сытым и напитым,

Песни петь и с девкой веселиться.

Завтра к нам придет война большая,

Я желаю всем удачно смыться!

Все заржали, а музыканты сыграли «Общий сбор» и «Кавалерия».

- Да какого черта! – заорал кто-то из окна, - Какая к морскому дьяволу кавалерия!

- Никакой, не ссы! – крикнул Беккино, - Пока никакой!

- Я из-за вас с жены вскочил!

Кокки продолжил.

- Я хотел бы стать чуть-чуть моложе,

Снова быть в красавицу влюбленным,

Гладить ее огненные кудри,

Утонуть в глазах ее зеленых.

- Как куртуазно получилось, - опустила глаза Маринелла, - А кто эта рыжая? Я ее знаю?

Разбойники переглянулись. Рассказать мирной девушке про таможню или не стоит?

- Я тебе потом расскажу, - выручил всех Симон.

- Устал, - выдохнул Кокки, - Сто лет не пел.

- Хорошо посидели, - сказал Труба, протирая мундштук, - Расходимся?

- Короче, по домам, - подтвердил Лука.

Все тепло попрощались и разошлись в разные стороны. Лука специально отстал, чтобы не идти по темным улицам вместе с Кокки. Ну и что, что только что вместе пили и пели. Это по здравому разумению помирились, а на пьяную голову мало ли что подумается. Один выпад – и нет Луки. А братья Барбари скажут, что и близко не было.

Отстать-то Лука отстал, но ему предстояло идти к Сан-Джованни-ди-Пре. Оказалось, что Кокки направляется куда-то туда же, и оба Барбари с ним. В сторону школы фехтования на vicoCarlano они не свернули. Лука вроде и не хотел следить за ними, а проследил. Спрятался в тень, отпустил подальше. Выглянул, пошел своим путем – а вот и троица. И так до того самого склада, куда вошли все трое. Теперь там скрывался сам Кокки, дневные двое и вечерние двое. И это явно неспроста.

Ссориться с Кокки не хотелось никак, но предполагать, что он тут случайно, хотелось еще меньше. Просто пойти и попросить его закрыть глаза – не вариант. Ходили уже такие. Предложить долю – тоже не вариант, не тот он человек. Решить вопрос надо раньше, чем телеги встанут под погрузку. Стучаться в дверь к Моисею прямо сейчас нельзя. Евреи не открывают дверей до рассвета, значит, все соседи сильно удивятся сначала, что к еврею ломится кто-то чужой, а потом, что ему открыли.

Молодые, не дожидаясь не то что окончания серенады, а даже начала, приступили к «исполнению супружеского долга». В комнате уже стояла жаровня с углем, Фредерик первым делом развел огонь, и теперь можно было смело раздеваться, не покрываясь гусиной кожей.

- Здесь у вас тоже есть какие-нибудь традиции? – спросил Фредерик на всякий случай.

- Да. Это называется «consummaciun», - ответила Кармина, - Я спрашивала у нотария и у священника.

- Надо что-нибудь подписать?

- Надо. Кровью на простыне.

- Кто-нибудь должен присутствовать?

- А в ваших краях принято приглашать свидетелей на консумацию брака? – Кармина развеселилась.

- У нас нет, а во Франции, когда король Карл Седьмой, приехал жениться на Анне де Боже, невеста в первую брачную ночь спрятала за занавеской шестерых свидетелей.

- Зачем?

- Чтобы император Максимилиан не смог обвинить короля Карла в изнасиловании и не признать брак. Говорят, что свидетели составили подробный документ, но он не пригодился.

Кармина рассмеялась.

- Полагаю, нам поверят на слово.

- То есть, свидетелям смотреть не обязательно, но можно послушать?

- Послушать? Ты предлагаешь комментировать каждое действие достаточно громко, чтобы слышали за дверью?

- Как получится, - Фредерик пожал плечами, - На твое усмотрение.

- Я представлю, что за занавеской стоят шесть юристов, которые будут свидетельствовать, что я консумирую брак добровольно и с большим желанием.

Дальнейшие события никто не видел, но многие слышали. Даже редкие ночные прохожие останавливались. Маринелла в своей спальне через улицу сначала из любопытства открыла окно, но так обзавидовалась, что закрыла его поплотнее. «Пора замуж», - подумала она. Но звуки не прекратились. Это родители приняли эстафету в спальне этажом ниже.

Простынь подписали, бросили на пол и положили другую. Передохнули. Поели груш. Последние две съели с особой фантазией.

- Котик, сколько у тебя было женщин, что ты все это знаешь?

- Немного. На самом деле, я спросил, как это делается, у священника и у нотария… Не смейся, мне неудобно!

- Молчу-молчу. Как тебе на этот раз будет удобно?

- Вот так. И еще положи ноги мне на плечи.

- Разве так можно?

- Рыцарям! Можно! Все!

- Ты великолепен! Обожаю тебя!

- Скажи что-нибудь, чего я не знаю!

- Лис Маттео и Альфонсо Тарди украдут золото у французского рыцаря!

- Когда?

- Заааа….втрааааа…

Перед тем, как уснуть на груди у мужа, Кармина сказала немного больше.