Супруга господина мага. Ветер, раздувающий пламя (СИ)

Пройдя по вытоптанной дорожке, Габриэлла, предусмотрительно постучав, толкнула дверь и вошла. В лаборатории царил уже привычный хаос, который Луиза гордо называла порядком, а в воздухе витал запах вишневых дров. Сестра вообще часто топила именно вишней, предпочитая ее аромат всем остальным.

Габриэлла прошлась по комнатенке. Луизы не было и в лаборатории. Вообще все это было крайне подозрительно — уходя, она всегда запирала дверь. Единственным разумным объяснением было, что кто-то уже успел «осчастливить» Луизу и она, будучи злой как отродье Бездны или дракон, забыла обо всем на свете. Но вот что теперь делать самой Габриэлле?

Стоило лишь понять, что разговор не состоится, как силы тут же покинули ее, и Габриэлла опустилась на старый противно заскрипевший диван, где обычно спала Луиза. Она неосознанно провела рукой по клетчатому пледу, старательно расправляя складки, а затем закрыла руками лицо.

После возвращения с праздника, Габриэлла весь остаток ночи обдумывала, что скажет сестре, как будет ее успокаивать и стараться примирить с судьбой. Но все оказалось напрасно, и теперь она чувствовала себя еще более беспомощной, никчемной и абсолютно несчастной.

Тихо скрипнула входная дверь. В лабораторию ворвался прохладный ветерок. Дина, лениво подергивая кончиком серого хвоста, пересекла комнату и запрыгнула на диван. Здесь она, как и сама Луиза, являлась полноправной хозяйкой.

Шмыгнув носом, Габриэлла взглянула на любимицу сестры, но погладить ее так и не решилась. Дина, с помощью когтей и зубов, давным-давно всем объяснила, что ее красотой нужно восхищаться издалека и руки не распускать.

— Гэб, ты чего здесь так рано делаешь? — удивленно окликнула младшую сестру Луиза. Стоя на пороге, она тщательно отряхивала ботинки от снега. В руке у нее была небольшая корзинка, прикрытая цветастой салфеткой. — Я думала, ты после вчерашнего праздненства десятый сон видишь.

— Луиза! — Габриэлла поспешно вскочила и кинулась к сестре, чтобы заключить ее в неожиданно крепкие объятия. Как же хорошо, что она ничего не знает!

— Гэби, что случилось? — опешила Луиза, гладя по светлым волосам судорожно вздыхающую сестру. Стоило ее увидеть в таком состоянии, как от прежней безмятежности не осталось и следа. Случилось что-то по-настоящему страшное — вопила интуиция. — Гэби, только не говори, что кто-то умер! Вы же на празднике были! — постаралась пошутить Луиза, но голос дрогнул. — Отец. С отцом все хорошо?

— Да, с батюшкой было все хорошо, когда мы расстались по возвращению домой, — замялась Габриэлла, от волнения покусывая верхнюю губу и старательно пряча глаза. — Правда, он много выпил. Давай присядем, а? Мне нужно тебе кое-что рассказать, — неуверенно предложила она и потянула старшую сестру к дивану.

— Ты права, дурные новости, а судя по твоему виду они, действительно, дурные, надо слушать сидя и, желательно, на полный желудок, — Луиза вновь попыталась разрядить обстановку шуткой. Закрыв входную дверь, она поставила на стол корзину и только после этого села между Диной и Габриэллой. — Я принесла рыбный пирог и молоко. Будешь?

— Нет. Я не хочу. Но ты позавтракай, — спохватилась Габриэлла, понимая, что после таких известий сестра вряд ли сможет проглотить хоть кусочек. — А после я все расскажу. Это подождет.

— Ну уж нет! — решительно сказала Луиза, заметив покрасневшие от слез глаза сестры. — Рассказывай, Гэби! Сию минуту!

— Это я виновата! Не стоило нам ехать, — уставившись на свои руки, сложенные на коленях, мужественно начала Габриэлла. — Понимаешь, я ведь не думала, что у герцога будут играть в карты. Отец почти сразу оставил меня с дамами, а сам удалился. Я и значения не предала — он же не любит танцевать. Думала, он будет занят какими-то мужскими делами, а он весь вечер… — из груди вырвалось судорожное рыдание.

— Сколько? — обреченно спросила Луиза.

Для многих не было секретом, что граф Сенферн питал сильную страсть к картам, и из-за этого пагубного увлечения состояние его семьи стремительно таяло — от наследства, полученного два десятилетия назад, в лучшем случае осталась лишь четверть. Напрасно Габриэлла винила себя — здесь она была не причем. Это Луиза, на правах старшей дочери, должна была все проконтролировать, но вместо этого осталась дома, не желая видеть сэра Рэя.

— Много. Виконт Тресин сказал, что батюшка проиграл порядка пяти тысяч золотом.

— Ах ты ж!.. — грязно выругавшись, Луиза стукнула кулаком по колену. Если Тресин не солгал, отец проиграл почти весь годовой доход. Хорошо хоть дом не додумался поставить на карту! Ну почему он такой безалаберный человек?