Супружеские измены

Эрнест Хемингуэй родился 21 июля 1899 года в штате Иллинойс, практически в пригороде Чикаго. Его семья, по меркам общества, считалась респектабельной и интеллигентной. Родственники по материнской линии принадлежали к элите местного общества, были людьми состоятельными и религиозными. Грейс Холл, мать Эрнеста, природа одарила ярким музыкальным талантом, она даже собиралась выступать с концертами, однако замужество требовало того, чтобы она рассталась с этой мечтой. Отец будущего писателя, Кларенс Хемингуэй, окончил медицинский колледж и стал врачом.

Помимо Эрнеста, в семье было еще пятеро детей. Первой родилась Марселина, через год появился на свет Эрнест, за ним последовали Урсула, Кэрол, Маделин. Младший брат Лестер был моложе Эрнеста на 16 лет. Когда Эрнесту было пять лет, умер дед по материнской линии, оставив своим наследникам большое состояние, которое в основном было потрачено на строительство нового 15-комнатного дома с музыкальным салоном.

В июне 1917 года Эрнест окончил школу и по настоянию своего дяди Тайлера переехал в Канзас-Сити, где ему обещали место репортера в газете. Работа в качестве журналиста привлекала Хемингуэя, тем не менее он всей душой стремился попасть на фронт. Это случилось в конце апреля 1918 года, когда Эрнест с группой молодых людей отплыл из Нью-Йорка на борту лайнера «Чикаго». Они высадились в Бордо, затем переехали в Париж.

Летом 1918 года юный Эрнест Хемингуэй отправился в Италию, где в это время проходили кровопролитные бои. Романтически настроенный писатель бросился в самую гущу военных действий. Для него это был также удобный повод бежать из семьи, от тиранической власти матери, которая продолжала обращаться с ним как с ребенком. Однако его признали негодным для несения воинской службы. Единственным утешением для юного Хемингуэя было назначение старшим взвода добровольцев Красного Креста на параде, прошедшем по Пятой авеню перед Вудро Вильсоном, президентом Соединенных Штатов.

Пыл у молодого вояки поубавился, когда его перебросили на север Италии, на фронт Пьяве. Ему доставалась самая грязная и неблагодарная работа на кухне, раздача пайков солдатам, эвакуация раненых и убитых. Однажды, когда Эрнест находился в укрытии, в метре от него упал снаряд. В полевом госпитале Хемингуэя перевязали, подлечили, а затем на поезде отправили в Милан, где провели операцию по удалению осколков. «Я первый американец, раненный в Италии», – гордо сообщил он в письме домой. Госпиталь Красного Креста в Милане располагался в большом красивом доме в нескольких метрах от знаменитого театра «Ла Скала».

Именно здесь Хемингуэй познакомился с прекрасной, обворожительной Агнессой фон Куровски. Агнесса была на 7 лет старше Хемингуэя. Ее отец имел польско-немецкое происхождение, эмигрировав в США, преподавал иностранный язык в школе Берлиц в Нью-Йорке, а дед матери Сэмюэль Бекли Холаберд был выдающимся военным деятелем. Агнесса получила хорошее образование. В 1910 году, после смерти отца, она начала работать в библиотеке, но для ее развитого ума это занятие было слишком простой задачей. «Меня инстинктивно влекло к чему-то более интересному, – говорила она впоследствии. – Вот почему я решила учиться на медсестру. В июле 1917 года, получив диплом, я попросила отправить меня в Европу».

Агнесса не поддавалась ухаживаниям Эрнеста: она была достаточно проницательна, чтобы понять инфантильность его характера, его бессознательное подчинение матери, которая безраздельно властвовала над сыном-бунтарем. Узнав в 1961 году о его самоубийстве, Агнесса не очень удивилась. «Это было в нем заложено», – с грустью констатировала она.

Агнесса обладала приятной внешностью. Молодые люди были в восторге от ее каштановых волос и прямого взгляда. Агнесса открыто заявляла, что хочет наслаждаться жизнью и, особенно, обществом мужчин. Хемингуэй бешено ревновал Агнессу, он не хотел делить такую красавицу ни с кем. Поэтому, когда она однажды объявила, что едет отдохнуть в Стрезу, Хемингуэй топтал свою одежду, грубил сестрам, притворно намеревался вернуть Агнессе кольцо, которое она ему только что подарила.

Агнесса старалась повлиять на него положительно. Она была влюблена, но не слепа. Она часто критиковала неустойчивый, даже несправедливый и злой нрав Хемингуэя.

Агнесса видела, что для него застолья вокруг блюда тальятелле и оплетенных бутылок вальполичеллы, пляски пьяных солдат, расцененные администрацией госпиталя как «крайне вульгарные», по-прежнему представлялись продолжением не ограниченных временем каникул, способом оттянуть вступление в зрелость, которая подсознательно его страшила. В письмах к родным Хемингуэй ничего не сообщал о своем увлечении. Скорее всего, он боялся протестов строгой матери.