Суровая Проза, Трилогия(CИ)

- Ты Ольге очень понравилась, - несуетливо управляясь с педалями тормоза и газа, сообщил Иван. - Мол, классная и искренняя девчонка. Практически наша "в доску"...

- Почему ты замолчал? Было сказано что-то ещё? Из серии: - "Вот, только..."? Что - только?

- Ну, м-м-м...

- Не мычи, пожалуйста. Тебе это совершенно не идёт. Говори всё, как есть. Я, честное слово, не обижусь.

- Оля считает, что ты страдаешь.... Нет, не так. Не страдаешь.... Хотя, может быть, и страдаешь...

- Намекаешь на присутствие чувства неполноценности? Мол, комплексы заели бедную девушку?

- Э-э-э...

- Понятно, - поморщилась Инга. - Впрочем, это - чистая правда. Имеется у меня один комплекс. Присутствует. Серьёзный такой, заставляющий краснеть. Комплекс, с которым пришла пора расстаться. Непременно - расстаться. Без малейших колебаний. Решительно и бесповоротно. Прямо сегодня...

Через некоторое время они, всё же, переехали через Цимбалинский путепровод. Но на перекрёстке с Будапештской улицей снова встали (по причине сломавшегося светофора), в серьёзной "пробке".

- Ты же, Инги, отличная рассказчица, - начал издалека Федосеев. - Прирождённая, я бы сказал.

- Ну, не знаю, право...

- Отличная, отличная, не сомневайся.... У тебя же, наверняка, на любой жизненный случай припасена интересная и захватывающая история?

- Так, уж, и на любой? - засомневалась девушка. - Впрочем, я, действительно, знаю очень много преданий, легенд, притч и сказок. Разных. И светлых. И поучительных. И оптимистичных. И бесконечно-печальных.... О чём ты, странствующий идальго, хотел бы послушать?

- Например, о комплексах, - хмыкнул Иван. - Интересная такая тема. По крайней мере, не заезженная.

- Есть одна такая история. Правда, она чуть-чуть занудная, скучноватая и длинноватая.

- Ничего, я буду терпеливым. Тем более что мы, всё равно, в "пробке" стоим.

- А ты - в ответ - свою историю расскажешь?

- В обязательном порядке. Как у нас с тобой и повелось.

- Ладно, - улыбнулась Инга. - Тогда слушай, мой любопытный и мечтательный друг.... Однажды, в самом начале девятнадцатого века, благородный маркиз Алекс Пушениг приехал в одно скромное еврейское гетто, расположенное недалеко от чешской Праги.... Зачем, интересуешься, приехал? Во-первых, чтобы занять у менялы Калмана Ротшильда немного золотых монеток...

- У того самого Ротшильда? - не удержался от вопроса Федосеев.

- У одного из них. Только "Калман", о котором идёт речь, это совсем не тот "Калман", которого ты, наверное, имеешь в виду.... Не понимаешь? Хорошо, сейчас растолкую.... Самого главного Ротшильда звали - "Майер Амшель". Он в то время был уже совсем стареньким и крайне редко покидал Франкфурт-на-Майне, так милый его дряхлому и скупому сердцу. Но у старика имелось пятеро взрослых сыновей (среди них и Калман), которых он приставил к филиалам своего основного банка, расположенным в Париже, Лондоне, Вене и Неаполе. А в Праге семейные интересы клана Ротшильдов тогда представлял и защищал, не покладая рук, сын младшего брата старика Амшеля Майера. То бишь, родной племянник главного Ротшильда. И звали этого племянника - "Калман".... Понятно объясняю?

- Более или менее.... Значит, родной племянник могущественного и авторитетного Амшеля Майера, имеющий - ко всему прочему - непосредственное отношение к семейному банковскому бизнесу, проживал в зачуханном еврейском гетто?

- Конечно и всенепременно, - подтвердила рассказчица. - Он же являлся евреем. Где ему было ещё жить? Не знаю, как там обстояло в Париже, Лондоне, Неаполе и разных немецких городах, а в чешских краях за этим тогда следили строго. И - ежели что - карали, жалости не ведая и не обращая ни малейшего внимания на авторитетных заступников...

- А что - "во-вторых" - привело маркиза Пушенига в это еврейское гетто?

- Он захотел посмотреть на големы, сотворённые почтенным ребе Янкэлэ Йехуде Бен Борхиню.

- Ничего себе - имечко, - прокомментировал Иван. - Звучное и занятное.... А големы - это такие глиняные...м-м-м, "получеловеки"?