Сутемень

— И ещё есть упоминания о доносящихся иногда со дна провала голосах и даже пении на каком-то древнем, давно забытом языке.

Игорь вспомнил об увиденном на берегу ручья сне, странное гудение или пение, мощный поток, не разбивающийся на отдельные слова, которые можно было бы понять, и ощутил, как по спине прокатился холодный озноб.

Он захотел рассказать об этом остальным и даже открыл рот, но не успел. Андрей, медленно с расстановкой, будто подчёркивая важность вопроса, спросил, обращаясь опять же ко всем:

— А если мы найдём ступени из белого камня, то что? Пойдем дальше?

Повисла пауза. Женя невесело усмехнулся чему-то в своих мыслях, Друид, выйдя на площадку и задрав голову, разглядывал облака, видневшиеся в оке провала. Игорь, прислушавшись к себе, вдруг понял, что ему туда идти не хочется. И вообще, этот провал действовал на него угнетающе, на этой тропинке, уходящей в пропасть, он почувствовал себя беззащитным и уязвимым.

Друид опустил голову вниз, заглянул в пропасть и произнёс:

— Давай, дойдём сначала, а уж потом будем решать. Может, их вообще не существует.

Похоже, такой ответ всех устроил, и больше к этой теме не возвращались. Разговор ещё какое-то время вяло перетекал с одной темы на другую. В какой-то момент Игорь даже начал дремать. Однако Женя встрепенулся и решительно заявил:

— Всё народ, подъём! Привал окончен.

Парни медленно поднялись, похватали рюкзаки и в прежнем порядке вновь отправились по тропинке, в молчаливую бездну.

Глава 5. Ящер

Друид шёл, продолжая раздумывать о вопросе, который задал Андрей. Когда они только собирались идти сюда, планировали этот поход, сомнений не возникало. Была решимость действовать до конца, по максимуму. Настолько, насколько окажется возможным.

Но сейчас, когда они уже находились внутри зловещего провала, его уверенность пошатнулась. Алексей привык доверять чутью и интуиции, которые до сих пор не подводили его. И сейчас он всё явственней чувствовал волнение, постепенно переходящее в неосознанную тревогу. Словно забыл что-то важное и не в состоянии вспомнить, и теперь осталось только зудящее беспокойство — не опасно ли это забытьё? Подспудное чувство тревоги отдавалось практически осязаемой тяжестью внизу живота. Друид нашарил на шее и сжал в кулаке оберег с древним солярным символом и ещё раз повторил про себя: — «Дойдем сперва, а там видно будет».

По мере спуска, становилось всё темней. Кусочек неба над головой всё больше уменьшался, а дно пропасти по-прежнему не просматривалось. Окружающий группу, бредущую вдоль стен гигантского колодца, мир приобретал всё более сюрреалистический вид. Солнечные лучи выхватывали только часть провала, и группа, двигаясь по спирали, то ныряла в полумрак, то выныривала из него на очередной освещённый участок. Шли медленно, но не только по причине узости ненадёжной тропки. Здесь, внизу, куда не доставал прямой солнечный свет и звуки леса, тишина и полумрак действовали угнетающе. Да и бездна по правую руку будто высматривала и выжидала, когда кто-то сделает неосторожный шаг и оступится.

Женя шёл, по обыкновению, впереди и тоже думал о том, как поступить, когда (и если) они достигнут белых каменных ступеней. Он провёл немало времени в походах и вылазках с Друидом, с полувзгляда понимал, когда того что-то беспокоит. То, что Алексей напряжен, он почувствовал, хотя они не обменялись об этом ни единым словом. Он не раз убеждался, что звериному чутью Алексея лучше доверять. Но сейчас опасения товарища выглядели как досадная помеха на фоне овладевшего им необычайного подъёма и воодушевления.

Он чувствовал, что они на пороге чего-то значительного. Их обязательно ждёт удача, ведь они так быстро нашли этот провал. Несмотря на то, что многие, очень многие не достигли ничего в подобных поисках. Разве это не признак того, что их ждёт успех? И кто знает, может, там, на дне, им посчастливится найти следы древней цивилизации или святилище древних богов! Или другие загадочные артефакты.

От таких мыслей сам по себе ускорялся шаг, и Жене приходилось сдерживать себя. Конечно, он отдавал себе отчет, что им всем далеко до настоящих исследователей, профессиональных археологов, историков и этнографов. Но это нисколько не притупляло всей остроты ощущения близости удивительного открытия. И нетерпение, которое охватывало Женю по мере продолжения пути, ничуть не уступало по накалу тем чувствам, что испытывали именитые исследователи прошлого, отыскавшие древнюю Трою или вскрывшие гробницу Тутанхамона.