Свадьба Берсерка

Время от времени он наклонялся над ручьем, пил, зачерпывая воду — долго, через силу. Чтобы мысли не угасли. Чтобы не остановиться. И продолжать идти к морю.

Потом за спиной кто-то слабо выкрикнул его имя. Голос был женский. Харальд примерно представлял, кто это мог быть.

— Уходи, — рявкнул он, разворачиваясь.

И увидел Сванхильд — в двух сотнях шагов, ниже по ручью. Все верно, дуреха, способная пойти за ним следом, узнать со спины да еще и окликнуть, в эти краях лишь одна.

Шла она неровно, оступаясь и пошатываясь. Но все равно слишком быстро. И прямо к нему. В руках болтался какой-то узел…

Она не понимает, мелькнула у него мысль. Ни того, что здесь происходит, ни языка.

— Нет, — крикнул он. — Приказываю — уходи. Беги отсюда.

Девчонка продолжала ломиться вперед по берегу. Харальд кинул взгляд на драугаров. Ожившие мертвецы неторопливо шагнули вперед, к ней. Мечи уже были в руках, наизготовку.

И не перехватить. Не остановить.

Если выскочить из ручья, чтобы увести драугаров в сторону, за собой, через несколько десятков шагов мысли у него в уме уснут. И понятно, что будет потом.

Но Сванхильд и тогда к нему не подпустят. Даже потемневший, он не способен справиться с мертвецами.

Где Кейлев и все остальные, с ненавистью подумал Харальд, торопливо бухаясь в ручей и заглатывая воду. Понятно, что его охранников им не победить. Но почему девчонку отпустили шататься одну по округе?

Он выпрыгнул на берег — и кинулся на драугаров. Девчонка была уже в трех десятках шагов от них. Шла медленно, неуверенно, смотрела на него и мертвецов.

Оба драугара, не оборачиваясь, увернулись от Харальда, превратившись в смазанные тени. Один махнул рукой, свободной от меча, и его отбросило назад.

Серое небо, расчерченное голыми ветвями, оказалось вдруг перед глазами.

Он вскинулся, поднимаясь на ноги. И увидел…

Все словно замедлилось у него перед глазами, время потекло тягуче, не спеша.

Сванхильд напоследок все-таки отступила от драугаров. Назад и в сторону, к ручью.

Меч грязно-серой полосой опускался на женское плечо, прикрытое плащом. Нацеливаясь сверху вниз, так, чтобы пройти через всю грудь. Разрубая ребра. Ясно, что после такого ей не выжить.

И мир перед глазами стремительно выцветал, точно падающее лезвие убивало не только девчонку, но и краски.

— Ермунгард… — прохрипел Харальд, кидаясь вперед. — Не ее…

И — шибануло. Изнутри, такой злобой, что лицо перекосилось. Он заревел — без слов, без смысла, просто рыком зверя. В прыжке скручиваясь от ненависти, что рвала сейчас внутренности. Огнем, болью, застарелой горечью, новорожденной яростью…

По глазам полоснуло красным, следом — кипящим золотом.

И тут же мир перед глазами стал привычным.

Харальд перехватил руку с мечом, уже успевшим коснуться девчонки. Рванул назад, заводя за широкую припухшую спину, выламывая из сустава.

Его кисть на мокром, холодно-липком запястье драугара оказалась самой обычной, человеческой. Ни темно-серого, ни серебра на коже не было.

Но второй драугар уже нападал, и Харальд развернулся к нему. Уклонился от меча, падавшего в его сторону плашмя. Вбил правую руку в бок, прикрытый лишь кожаным доспехом — и выдрал кусок плоти. Снова развернулся к первому мертвецу, упавшему на колени и тянувшему сейчас уцелевшую руку к Сванхильд.

Та упала в ручей головой. Белое пятно лица уже погружалось в воду, пленка поверхности покрылась рваными кругами, принимая ее. Следом сомкнулась сверху — как посмертная пелена.

А по ручью текло красное пятно. Кровь, алая, широкой полосой…

Харальд завыл и подхватил выпавший из руки драугара меч. Снес голову тому, что ударил Сванхильд. Лезвие, хрустнув, переломилось. Но шею мертвецу наполовину срезало, не справившись лишь с хребтом.

Он отшвырнул в сторону второго драугара. Выдернул девчонку из воды, ухватившись за плащ.

И вернулся к мертвецам, чтобы сделать с ними то, что прежде делал с людьми. Разделать на части.

Теперь получилось.

Молодость не верит в собственную смерть, мелькнуло в уме у Харальда, когда он наклонился над ней, покончив с драугарами. Только в чужую. Поэтому и лезет на рожон, словно хочет узнать, насколько люди смертны.

Добава. Сванхильд…

Из раны все еще текло — вялыми толчками, едва-едва. Он скомкал плащ, придавливая разрез. Недоверчиво коснулся шеи под подбородком.

И ощутил слабое, тонкой нитью ползущее под его пальцами, биение. Вспомнил — в последний момент дуреха начала заваливаться спиной в ручей. То ли нога подвернулась на камне, то ли перепугалась наконец достаточно, чтобы дернуться, выходя из-под удара.

И он не дал лезвию дойти до конца.

Но на плече осталась рана. Скулы заострились, дыхание было почти не заметным.

Харальд с шипением выдохнул. Расстегнул плащ, рванул на ней рубаху, замотал разрубленное плечо влажной тряпкой. Завернул голую до пояса Сванхильд в мокрый плащ.

И, вскинув на руки, зашагал по лесу, оглядываясь на ходу. Мест этих он не знал.

Голова кружилась. Сколько времени он тут бродил? И как вышло, что здесь бродила еще и Сванхильд, одна?