Свадьба Берсерка

Нога уже дотянулась до края борта. Она попыталась ее опустить — и сумела сдвинуть колено вниз на половину ладони. Замерла, борясь с собственным телом.

В груди плескался ужас. Если спрыгнет, то Харальда больше не увидит. И как он без нее? К кому придет, когда на лице загорится серебряная морда? А если весь засияет, как тогда, в опочивальне?

А главное, как она без него?

На глазах выступили слезы, прочертили дорожки по щекам…

Отзвук женского голоса, долетевший со стороны залива, Харальд расслышал, когда уже проложил просеку сквозь строй людей Гудремсона — и добрался до той стороны ворот.

Сванхильд, тут же мелькнуло в уме. Да, он послал воинов — но сам-то не проверил. Не убедился, что с ней все в порядке.

В груди неприятно заворочалось что-то. Харальд рявкнул:

— Убби, Свейн, Свальд. Присмотрите тут.

И нырнул в толпу своих воинов, строем напиравших от берега. Понесся, оступаясь на разрубленных телах и плечом снося всех, кто не успел уступить ему дорогу…

Пока бежал по берегу, видел, что на кнорре все в порядке — вроде и шлемы над бортом поблескивают, и люди на палубе стоят. Но недоброе предчувствие все равно шевелилось внутри холодным червем.

И Харальд не остановился.

Доски причала отозвались на его бег частым грохотом. Он не стал тратить время на сходни, прыгнул на палубу прямо с причала, перемахнув с разбега через полоску воды. И увидел девчонку, зачем-то оседлавшую борт по ту сторону корабля.

Сванхильд глянула на него с разнесчастным лицом. Потом покачнулась и разжала руки, вцепившиеся в планширь.

Палубу Харальд проскочил в два прыжка, едва не наступив на своих людей, лежавших на палубе. Девчонка уже заваливалась на ту сторону…

Он успел поймать мелькнувшую в воздухе ногу. Дернул ее к себе — но сапожок, в который вцепились его пальцы, мгновенно начал соскальзывать. Тело девчонки оказалось до странности тяжелым, словно с той стороны ее кто-то тянул.

Харальд, оскалившись, стиснул тонкую щиколотку, отшвырнул в сторону секиру. В уме стрельнула судорожная мысль — все равно не выпущу… и не отпущу.

Она закричала — пронзительно, резко, как кричат от неожиданной боли.

Но Харальд уже перегнулся через борт, дотянулся освободившейся рукой до ее локтя, рванул вверх. Затащил трепыхавшееся тело обратно на корабль, прижал к себе, разворачиваясь и становясь боком к борту.

И только после этого, с облегчением ощутив, как Сванхильд цепляется за него обеими руками — значит, жива и не держит зла за то, что он чуть не размозжил ей щиколотку — посмотрел вниз. Чтобы получше рассмотреть то, что успел заметить.

Рядом с кораблем над волнами висела полоса клубящегося тумана, из которой торчали женские головы. Он узнал рабынь, которые плыли на кнорре вместе со Сванхильд, седоволосую старуху-славянку.

Поверхность тумана колыхнулась, над палубой гулко пронеслось:

— Сон приходит…

Харальд вдруг ощутил, как смыкаются у него веки. Зарычал, тряхнул головой, пытаясь отогнать дрему, что наваливалась все сильней и сильней. Красноватое сияние, горевшее перед глазами и освещавшее все не в пример ярче, чем костры на берегу, начало затухать.

— Нет, — крикнула Сванхильд.

И зачем-то дернула его за уши. Сильно дернула. Будь он бабой, наверно, стало бы даже больно.

А так Харальд только уставился на нее. Девчонка все не успокаивалась, тянула за косицы, терла ему щеки. Под конец, всхлипнув, залепила легкую пощечину.

И тут он оскалился — не столько от ярости, сколько от неожиданности. Моргнул, осознавая то, что случилось.

Она его ударила? На палубе одного из его кораблей, так, что и с берега могли увидеть? Ладно, била его раньше, когда была лишь добычей, подаренной ему для потехи — но теперь, когда он сделал ее своей невестой, почти равной себе?

Зато красное сияние наконец-то осветило ее лицо. Осунувшееся, с запавшими глазами.

И голова начала соображать. Хорошо, что ударила, быстро подумал Харальд. Только что дальше?

Девчонка, вцепившись ему в плечи, что-то говорила на своем наречии, а он ощущал, как снова наваливается дрема. Как гаснут красноватые переливы на ее лице…

Надо что-то делать. Если он сейчас уснет, Сванхильд отправится за борт, это ясно.

Харальд разжал руки, державшие девчонку — та покачнулась, но устояла. Поймал ее ладонь, сжал. Сделал, борясь с сонливостью, два шага в сторону, к одному из тел, лежавших на палубе.

Услышал, как она тихо ойкнула, тоже вынужденно шагнув.

Ничего не поделаешь, сейчас ему нужно было добыть оружие.

Харальд наклонился, выхватил меч, так и оставшийся в ножнах воина — то ли спавшего, то ли мертвого.

Мысли путались, дрема одолевала все сильней. Он придавил зубами нижнюю губу — лопнуло, в рот потекла струйка крови.

И, шагнув к борту, подбросил меч. Уже в воздухе перехватил его за рукоять по-другому, как копье. Метнул клинок вниз, целясь в полосу тумана.

Клубящаяся лента висела над водой рядом с кнорром, так что промахнуться он не мог.

Харальд снова всадил зубы в рану на губе, отгоняя сон. И уже сделал шаг к следующему телу, собираясь взять второй меч — но в этот момент раздался вой, все нараставший и нараставший…