Свадьба Берсерка

— Ермунгард. — Помог он закончить.

— Ермунгард — бог?

Харальд кивнул. Сванхильд положила ладонь на его грудь, у основания шеи. Вскинула брови, облизнула губы. Он отследил движение ее языка, подумал — захмелела. Интересно, что скажет.

— Харальд — бог?

Он качнул головой.

— Нет, я человек. Мне нравится быть человеком, Сванхильд.

— Это… ночь, корабль, Грит, чу… — тут она сбилась и замолчала.

Харальд опять завершил за нее:

— Чудовище. Краке.

Девчонка вдруг двинулась, уткнулась лицом ему в плечо. Пробормотала, не глядя на него:

— Зачем, Харальд? Краке, Грит, рабыни — зачем? Из-за я?

В голосе звучала тоска.

Винит себя, подумал Харальд. И сказал, помолчав:

— Нет. Из-за меня.

— Зачем?

Он со вздохом запустил пальцы в ее волосы, все еще влажные после мытья. Вдохнул запах, который от нее исходил — холодной свежести и теплой женской кожи.

Подумал — вот и попробуй объяснить ей все, когда она даже говорить толком не может. Но сказать правду необходимо.

Иначе она и дальше будет винить во всем себя. И неизвестно, куда зайдет в своих рассуждениях.

— Тебя хотели утащить в море. Море, понимаешь? Чтобы я ушел следом за тобой. В море. В воду. К моему отцу, к Ермунгарду.

Девчонка вскинула голову, растерянно оглянулась на занавеси, в щели которых виднелся фьорд.

— Вода? Как…

Нужного слова она, похоже, не знала — и подышала, изображая задыхающегося. Еще и глаза округлила. Под конец выпалила:

— Там умереть.

— Я не умереть, — медленно сообщил Харальд. — Я сын Ермунгарда. Думаю, для меня, если перестану быть человеком, все пойдет по-другому. Но ты… ты дышать не сможешь. Ты умереть. Поэтому тебе туда нельзя. Будешь утопленницей — мертвой, но живой.

Или чем-то еще худшим, подумал он. Все-таки Ермунгарду слишком доверять нельзя.

Сванхильд прижалась щекой к его руке, там, где она переходила в плечо. Помолчала, глядя на него снизу вверх — серьезно, задумчиво.

И обронила:

— Ты не уходить, если я умереть. Не надо. Пожалуйста.

— Ты мне еще прикажи, — насмешливо бросил Харальд.

Золотистые брови дрогнули.

— Ты говорить — я приказываю, ты убить. Собака, Грит…

Она еще и это вспомнила, недовольно подумал он. Сказал твердо, неторопливо выговаривая слова:

— Хватит об этом. Я поговорил с Ермунгардом, краке больше не вернется. Все кончилось. Забудь все то, что видела.

— Все будет хорошо? — спросила вдруг Сванхильд.

И поцеловала его в шею. Легко, только прикоснувшись губами — прохладными, мягкими, подарившими странную вспышку удовольствия, тут же отозвавшуюся во всем теле.

Мысли Харальда сразу же потекли в другую сторону. Отдых до завтрашнего утра, захмелевшая девчонка в его палатке…

— Вечером разведу костер тут рядом, — пообещал он. — Погреешься.

И потащил из-под нее покрывала. Уложил Сванхильд на спину, соорудил вокруг гнездо из мехов. Позволил прикрыть краем покрывала и его самого — девчонка, кажется, всерьез считала, что это он может простыть, а не она. Сказал, укладываясь рядом:

— Поучить тебя языку Нартвегра, Сванхильд? Вот это — целовать…

Он накрыл ртом ее губы. Ощутил легкую горчинку от эля, вдруг напомнившую ему о хульдре… и породившую отзвук злости.

Но от девчонки пахло свежестью, а не гнилостно-сладким запахом, ладони ее бродили по его плечам, словно изучая, какой он на ощупь. А в синих глазах таяло тихое счастье…

Так что воспоминание о хульдре угасло, словно снежинка, на которую он сам же и дыхнул.

— Ласкать, — сдавленно пробормотал Харальд.

И отловил ее руку — ту, что со стороны здорового плеча. Потянул тонкую ладонь к своему животу. Чуть приподнялся, нависая над ней, повторил хрипло и требовательно:

— Ласкать.

Сам запустил руку под рубаху Сванхильд, глядя на то, как ясно прописывается на ее лице смущение — и радуясь прикосновению прохладных пальцев к мышцам живота. Дыхание уже участилось, сердце билось быстро, мужское копье вздыбилось…

Девчонка прогнулась, едва заметно прижавшись грудкой к его руке в ответ на ласку.

Хороший день, удовлетворенно подумал Харальд.

Вечером, когда он выбрался из палатки, в нескольких шагах его ждала куча дров — и Убби рядом с ней. Напряженный, переминавшийся с ноги на ногу.

Сейчас за Рагнхильд просить будет, с ленцой подумал Харальд.

После половины дня, проведенной со Сванхильд, его переполняло благодушие. Было в ней что-то теплое, убиравшее неприятные мысли — и оставлявшее в уме только хорошие…

— Ярл, — негромко сказал Убби. — Хотел тебя попросить… где костер разжечь — рядом с палаткой или подальше?

— Так о чем ты хотел меня попросить, Убби? — вопросом на вопрос ответил Харальд.

Тот тяжело вздохнул, наклонил голову.

— Как ты и приказал, ярл, Рагнхильд из Йорингарда я уберу. Тут ты прав, ни к чему ей болтаться по крепости. Я уже присмотрел заброшенную хижину в лесу за Йорингардом. Поставлю рядом новый дом — месяца хватит, чтоб под крышу завести. Посажу ее там, куплю на торжище во Фрогсгарде трех рабынь покрепче, чтобы приглядывали. Еще пару рабов…

— Рабы без хозяйского присмотра — дело опасное, — вполголоса заметил Харальд. — Не боишься, что Рагнхильд захочет остаться вдовой?