Свадьба на крови

– Да потому, что существуют факты, которые доказывают это! Его ведь в свое время выперли из клиники, вот он и пристроился к нам! Он, как уж, скользкий и противный! – в сердцах воскликнула Вероника. – Не знаю как, но этот тип сумел втереться в доверие к отцу, и тот считает его преданным и порядочным человеком, тьфу! – закончила девушка.

– Вероника, для того чтобы дать ход делу – я имею в виду привлечение Решетникова, в связи с его причастностью к убийству Владислава Николаевича, необходимы веские и убедительные факты. Например, тот факт, что он, скажем, угрожал Персильванцеву. Или же совершал еще какие-то действия, которые можно воспринять как угрозу. Допустим, шантаж, запугивание, – сказала я и спросила: – Что ты можешь сказать по этому поводу?

– Какие-то действия, ты сказала? Пожалуйста! Это произошло за три дня до бракосочетания. Да, точно, тогда. Так вот, этот врачишка приехал к нам в коттедж, а дома никого не было, кроме дяди Владислава. Он приказал Елизавете подать ему кофе. Лиза принесла поднос в холл, и тогда этот подлец стал ее домогаться, представляешь? Елизавета закричала, и дядя Владислав – он как раз в тот момент проходил мимо – пришел ей на помощь. Он скрутил этого мерзавца, хотя и был гораздо старше. А когда приехали папа и Екатерина, то дядя Владислав рассказал им о случившемся. Ведь стеснительная Елизавета не решилась пожаловаться. Еще дядя Владислав высказал свое мнение, что привечать таких персон – значит себя не уважать. Когда Решетникова призвали к ответу, тот, конечно же, начал изворачиваться! Я же уже сказала, что он скользкий и противный, как уж! Так вот, он клялся и божился, что он хотел всего лишь пошутить, ага! Хороша шутка, ничего не скажешь! Хотя бы что-нибудь поправдоподобнее придумал бы! И он еще имел наглость солгать, что типа это сама Елизавета дала ему повод так поступить! А когда пригласили Лизу, то этот гад сразу же бухнулся перед ней и снова начал клясться, что он ничего такого и не планировал, что она просто не так его поняла. Кроме того, этот подонок в своей низости дошел до того, что начал признаваться Елизавете в любви. Он типа давно собирался предложить ей законный брак. Лиза – добрая душа, сказала, что не держит на него зла. А насчет брака ответила, что ее сердце уже занято. Но мы, конечно, тогда и не подозревали, что ее избранник – это дядя Владислав… Ну, что ты теперь, Таня, скажешь? Это ведь серьезно, да? Я имею в виду, что эта мразина затаила зло на дядю Владислава, и вот результат! Логично же, да?

Вероника вопросительно посмотрела на меня.

– В принципе то, что ты рассказала сейчас, да, конечно, заслуживает самого пристального внимания. Но скажи, кто-нибудь, включая тебя, в курсе, где доктор находился в тот момент, когда произошло убийство Владислава Николаевича? Ведь у него может быть алиби, – сказала я.

Вероника медленно покачала головой:

– Нет, Таня, все не так. Когда я услышала, как Елизавета кричит не своим голосом, что дядя Владислав убит, то увидела этого гада! Он шел как раз с той стороны, так что отмазки у него никакой быть не может. Причем двигался он так осторожно, постоянно озирался по сторонам. Наверняка он боялся того, что его могут увидеть в этом месте. И ты знаешь, Тань, у меня появилось ощущение, что он понимает, что ему нужно торопиться, чтобы как можно быстрее покинуть место убийства. Но он тем не менее осторожничает, не решается побежать. Я, как только его увидела, так сразу встала у него на пути и молча, пристально посмотрела ему в глаза. А он отшатнулся от меня, глаза у него сразу забегали, и он только вполголоса сказал, что это не он, что он просто проходил мимо, ага! Он шагнул в сторону – ведь я загораживала ему путь – и тут же исчез за кустарником.

– Скажи, Вероника, почему же ты ничего не рассказала полицейским? Или мне, ведь мы с тобой уже встречались. В коттедже, когда я разговаривала с Константином Александровичем и Екатериной Григорьевной, – напомнила я.

– А черт его знает почему! Хотя нет, знаю. Я хотела, чтобы этот мерзкий тип ну… как можно дольше помучился, ожидая, когда за ним придут. Нет, ну, правда. Я думаю, что он все эти дни сидит в своей конуре и трясется от страха. И все думает, все гадает, почему же за ним еще не пришли, не надели наручники и не увезли в СИЗО. Ну вот, наверное, поэтому я и молчала…

Вероника избегала смотреть мне в лицо, и я заподозрила, что девушка не была со мной до конца откровенной.

– Вероника, послушай, я готова принять твое объяснение по поводу того, почему ты сразу не рассказала о домашнем докторе. Однако ведь дело не только в том, что ты его хотела помучить ожиданием ареста. Ведь так?

Я испытующе посмотрела на Веронику. Под моим взглядом девушка явно чувствовала себя неуютно.

Вероника молчала, я – тоже.

– Ну, понимаешь, Тань, – наконец подала голос Вероника, – бывает же так, что человек изначально вызывает неприязнь. Неужели у тебя никогда такого не было?

– Почему же? Было, – ответила я.

– Ну, вот и это такой же случай, – как-то скомканно произнесла Вероника.