Свадебные обряды у евреев

В этом и подобных описаниях используемая терминология отчасти помогает прояснить ситуацию, отчасти же, напротив, уводит нас в сторону. Выступления бадхенов не были пением (или речитативом) с аккомпанементом: как и во время «виватов», инструменты не звучали одновременно с голосом[302]. Они подхватывали (продлевали) концы фраз, беря негромко аккорд или – в унисон (через октаву) – тот тон, на котором заканчивал бадхен. Иногда музыканты оставались на том же тоне, в других случаях могли так же вместе, глиссандируя, подняться на секунду. Между строфами солист, скрипач или кларнетист, играл более или менее развернутую метрически свободную каденцию, которая повторялась почти дословно, становясь чем-то вроде рефрена (илл. 2).

М. Береговский отмечал, что составляющие единое целое куплеты бадхена и музыкальные отыгрыши тем не менее звучат как бы в разных ладах[303]. Комментируя его труд, М. Альперт указал, что интонационной основой импровизации бадхена являются напевы, звучащие при изучении Талмуда: так называемый геморе-нигн (напев для изучения Геморы) или лерн-штейгер (в данном случае напев для обучения). Эти напевы также используются в синагогальных проповедях[304].

Илл. 2. Базеценс. Интонирование куплета бадхеном сменяется скрипичной каденцией[305]

Благодаря тому, что сфера голоса была непосредственно связана со словом, она оказалась достаточно полно представлена в диссертации Пульнера. Вопреки пренебрежительным отзывам литераторов, считавших бадхонес неуклюжими виршами, мы видим примеры любопытных текстов, содержащих сложные акростихи и цитаты. Интонации этих наставлений обусловлены как их жанром, так и содержанием: для человека, воспитанного в традиции, талмудические аллюзии были само собой разумеющимися. В то же время клезмер мог расцвечивать свою игру, вводя в свои импровизации интонации молитвенных напевов. В частности, если невеста была сиротой, то в обряде должны были звучать наигрыши, близкие по строю песнопениям «El mole rakhamim» и «Av harakhamim»[306]

.

Переход к утешениям в речи бадхена также подхватывался капеллой.

В упомянутых нами эпизодах обряда инструментальная и вокальная сферы не были разграничены, не мыслились по отдельности ни самими музыкантами, ни их слушателями. «Батхен (так! – Е. X.) и оркестр – что-то неразрывное. Батхен произносит речь, вызывает чувства, слезы, радость и пляску, а оркестр обязан поддержать его логику, служить выразителем его слов, и выразителем вдохновенным», – писал И. Липаев[307].

Голос бадхена, принимавшего участие практически во всех эпизодах обряда за исключением собственно хупы, выступал знаком свадебного обряда в не меньшей степени, чем игра клезмерской капеллы. Интонационный строй бадхонес базируется на модусах, связанных с изучением священных текстов, – для нас это является дополнительным свидетельством того, что свадьба в глазах ее участников имела сакральный статус.

В ритуале был также ряд эпизодов, относящихся исключительно к сфере голоса, – клезмеры в них не участвовали: произнесение женихом дроше, интонирование раввином псалмов, а также чтение благословений. В мемуарах и материалах, собранных этнографами, отсутствуют какие-либо описания этих действий. Такое «невнимание» объяснимо: псалмы звучали регулярно в синагогальной службе. Характеристика их исполнения непременно появилась бы, если бы звучание здесь было непохожим на аналогичные действия, совершаемые каждодневно. Мы можем уверенно говорить о кантилляции псалмов, то есть произнесении их нараспев с интонациями, зафиксированными с помощью теамим (специальных помет, иногда называемых знаками кантилляции). Дроше – речь жениха на талмудическую тему – также полупропевалась, полупроговаривалась, причем ее мелодика была основана на тех же оборотах, которые звучали в бадхонес.

Таким образом, сфера голоса не была связана исключительно с фигурой бадхена, при этом основные ее эпизоды сохраняли интонационную связь с синагогальной кантилляцией (псалмы) и изучением Талмуда.

Особенности хасидской свадьбы

У евреев Восточной Европы существовал (и существует по сей день) также иной тип свадеб, где сфера голоса является основной, – это хасидские свадьбы. Сопоставление хасидского и миснагедского[308]свадебных обрядов есть в воспоминаниях Котика, причем знаками отличия выступают одежда[309] и музыканты: «Дед был не согласен с папой. Он не хотел, чтобы на моей свадьбе были хасиды, и папа договорился с дедом, что хасиды будут только вечером в пятницу, в субботу утром и до исхода субботы. Хасиды пели, говорили о хасидизме <…>. Клезмеры играли почти всю неделю»[310].