Сваха для дракона

Прикрывая глаза от каменной крошки, я смотрела на то, как Лоркан, взмахивая крыльями, приближается к Вейлин. И понимала: последняя битва, которая должна была решить судьбу каждого из нас, уже началась.

Глава 32

В “Классификации драконьего племени” говорилось, что рубиновый дракон – самый красивый и могущественный из своих сородичей, но я и помыслить не могла, что он по размерам может сравниться с сапфировым. Все же, между ними была существенная разница.

Массивная и тяжелая, Вейлин никак не могла посоревноваться в маневренности или скорости с Лорканом, но у нее было преимущество, которое спасало ее от порывистых атак рубинового брата. Твердая чешуя, покрытая костяными наростами, которую невозможно было повредить ни когтями, ни острыми клыками, сколько не бейся.

Вейлин не позволяла Лоркану приблизиться, отбиваясь от его нападок хлесткими ударами зазубренного хвоста. Запрокинув голову в небо, чувствуя, как из грудной клетки рвется сердце, я наблюдала за битвой драконов с земли. И молилась, всем богам, кого смогла вспомнить: Селофиссар, Вирании и Дракону-Отцу. Умоляла о заступничестве и поддержке, но сама понимала, что в этом бою Лоркан должен одержать победу сам. Самое главное сражение – с самим собой – он уже выиграл.

Драконы не стремились сойтись в прямой схватке, всеми силами старались не допускать ошибок, что позволили бы врагу воспользоваться и нанести решающий удар. Горизонт пламенел от струй пламени, которыми противники обменивались прежде, чем пойти в атаку. Кувыркаясь в воздухе, то сближаясь, то разбегаясь в стороны, Вейлин и Лоркан танцевали смертоносный танец, у которого был только один исход. Один из них должен был умереть, чтобы другой остался жить.

Мощные челюсти оглушительно щелкали, и отзвук отражался от закопченных стен Геммина. Хлопали кожистые крылья, зачерпывая воздух, чтобы стремительно набрать высоту, или наоборот, нырнуть и молнией пронестись над самыми крышами, которые чадили черным, жирным дымом. Битва велась на равных, но рано или поздно кто-то должен был уступить. Я молилась, чтобы Лоркан, еще не до конца привыкший к истинной форме, не поддался, не пропустил удар или укус, который раздробил бы плечо или порвал кожистые перепонки на крыльях.

Поддерживая друг друга, мы с Марной побрели через сад к развороченной ограде, надеясь оттуда разглядеть, что происходит в столице. Я не отрывала взгляда от неба, следя за силуэтом рубинового цвета с тоской и надеждой, а Марна, истощенная после битвы с Эрооло, пошатывалась на каждом шагу.

Пальцы потемнели и покрылись ожогами – последствие яростной магии, что рвалась сквозь нее, не видя препятствий. Хрупкое человеческое тело не значило для волшебства ничего, Марна расплачивалась за эту мощь, когда каждое движение израненных рук причиняло боль. Перебравшись через каменные осколки, оставшиеся от ограды, перекрученные железные прутья и горсти мраморной крошки – напоминание о прекрасных статуях Драконов, что украшали княжеский сад до недавнего времени, – мы остановились на склоне. Марна опустилась на землю, закрывая лицо руками. Плечи и спина ее вздрагивали, но слез не было.

– Я пуста. Больше ничем… – всхлипнула она и осеклась. Отчаяние в хриплом голосе резало слух, но я все еще верила в лучшее. Сердце болело: за Лоркана, за Снорре и Мерани, который пропал без вести. За всех тех, кто был искалечен и убит ради чужой жажды власти и отмщения.

– Осталось только ждать, – прошептала я, аккуратно ощупывая затянувшуюся рану от клыков Кассади. Рваные края сомкнулись, но боль продолжала терзать меня, тягучая и терпеливая, как ласковый убийца.

Гвардейцы, плавно опускаясь, в метре над землей оборачивались людьми и, обнажив сверкающие бликами мечи, рвались в бой. Каменные рыцари не ожидали отпора, а потому почти без боя сдавали позиции, пятились и не слушали команд Асты, которая металась среди своих воинов, верхом на вороном жеребце. Паника в рядах тюррского воинства расходилась во все стороны волнами и возвращалась в центр, с каждым витком захватывая все больше и больше пространства и растерянных, теряющих самообладание, рыцарей. Итог был предсказуем: пригибаясь, чтобы не попасть под обжигающие струи огня и клинки гвардейцев, стражи отступали в спешке, оставляя Геммин за спиной. Их больше волновали собственные жизни, нежели приказы разъяренной госпожи. Конь Асты, испуганный огнем и криками, заметался, захрипел, и Аста, не в силах удержать его на месте, соскользнула с его лоснящейся спины на землю. Ее белокурая грива развевалась как белый флаг, повествующий о поражении, когда она попыталась скрыться в переулках.

Мы ждали развязки – она наступила. Вот только смотреть на нее было невыносимо.