Свечка. Том 1

Но скорая встреча с супругой рождала в душе не радость, а тревогу и боль: вот доедет она, войдет сюда, и что – станет лучше?

Нет, станет хуже!

Челубеев громко вздохнул и, глядя на подскакивающую на ухабах «Ниву», потерянно подумал: «Светка, Светка, ты совсем не бережешь подвески…»

Глава одиннадцатая

Любовь матушки Фотиньи

– Пять мину-ут, пять мину-ут! – громко и радостно солировала Светлана Васильевна.

Людмила же Гурченко из магнитолы только подпевала. Полотно дороги охотно стелилось под колесами «Нивы». Рядом на сиденье, свернувшись клубочком, сладко спала Мартышка, вся в зеленых пятнышках, и при взгляде на нее казалось, что это не собачка, а маленький толстенький леопардик.

– Бьют часы на Спасской башне!

О. Мартирий призывал слушать только духовную музыку и, закрепляя свой призыв, подарил сестрам три аудиокассеты. Светлане Васильевне досталось пение монахов с острова Валаам, очень духовное, но и очень уж однообразное, усыпляющее настолько, что не решалась в дороге слушать. Да, по правде говоря, и не хотелось – сердце требовало музыки бодрой, радостной, веселой – не о жизни вечной, но об этой – короткой, живой, прекрасной.

– Пять мину-ут, пять мину-ут!

Настроение было отличное, просто отличное! Хотя поездка оказалась нелегкой. Во-первых – Мартышка. Думала ведь, что серьезно… Потрогала утром – нос сухой и глаза печальные-печальные! Ахнула, схватила, прижала к груди – в машину, в К-ск, в ветеринарную лечебницу № 1, да она и есть там на весь город одна. Но, правда, врачи хорошие, старая школа, при советской власти коров лечили, а когда всех коров в окрестных колхозах от бескормицы на мясо перерезали, переключились на собак и кошек. Хотела сестрам сказать, что на работу не выйдет, одной позвонила – занято, другой – то же самое, понятно… Челубееву записку написала (он совсем рано на службу ушел), где сама и где еда, а что еще мужику надо? Знать, где жена находится и на какой полке колбаса в холодильнике лежит.

Чуть голову от страха не потеряла, а оказалось, что Мартышка совершенно здорова, но надо кобелька, четыре годика – самый возраст, на этой почве и развился нейродермит, а никакой не лишай. Но – прекратить мыть человеческим шампунем и вообще пореже купать! Выяснилось все это быстро, но, пока записалась, пока в очереди сидела, пока гомеопатическую аптеку искала (гомеопатию прописали все-таки), стало темнеть – ноябрь месяц, фары чих-пых, то потухнут, то погаснут, Челубеев только о гостехнике заботится, на личный транспорт ему наплевать. Вот и пришлось в К-ске заночевать у золовки, не пойдешь же в гостиницу, там одни черные и бандиты, да и Жозефина обиделась бы, не говоря о Марате – любит сестру так, как она того не заслуживает. Но, переночевав у сестры мужа, Светлана Васильевна зареклась больше этого не делать.

«Ой, Свет, что с тобой, ты на десять лет помолодела!»

Ну так радуйся, что помолодела, с братом твоим живу, а не с чужим дядей. Ты вон на двадцать лет постарела, я и то не радуюсь. Стол пустой, чай без сахара, заварка позавчерашняя.

«Ой, Свет, у меня, как всегда, ничего нет».

Да у тебя магазин внизу, в тапочках можно спуститься, будешь сидеть причитать, а гость останется голодным. Светлана Васильевна хорошо знала об этой особенности своей ближайшей по мужу родственницы, но все равно удивлялась. Братец-то совсем не жадный, как говорится, последнюю рубаху отдаст. Сама хотела купить все к чаю: сыра, яиц, колбасы, они с Челубеевым никогда не ложатся на голодный желудок спать, но в магазине мымра старая: «С собаками не обслуживаем». А как Мартышку в машине оставить – двери не закрываются. Угонят – ладно, без машины Светлана Васильевна свою жизнь представляла, без Мартышки – нет. Хотела мымре в ответ сказать, что сейчас люди хуже собак, но сдержалась, промолчала, как и подобает себя вести православной христианке. Дверью, правда, сильно хлопнула… И пила потом пустой холодный чай – Жозефина его даже как следует не вскипятила. Газ, что ли экономит? И всё под охи и ахи.

– Как там моя Юлечка?! – даже за руку взяла, когда спрашивала. Как будто не знает – по два часа в день по телефону лалакают, люди по делу не могут дозвониться.

«Надоела твоя Юлечка хуже горькой редьки», – вот было бы здорово так ответить, но ведь нельзя – родня!

– Мне кажется, Свет, что у нее там появилось увлечение!

Как же, появится оно, если твой братец на весь «Ветерок» объявил: кто на племянницу «не под тем углом зрения» посмотрит, он лично тому яйца оторвет. В ее сторону и не глядят! Да и было бы на что, такая же, как мамаша, дура романтическая, книжек начиталась, принца на белом коне ждет. Но дочь хотя бы полгода в законном браке пожила, а ты-то ни дня ни с кем не была расписанная.

– Ты знаешь, моя Юлечка за курсовую получила пять!

Как же не знать, эту курсовую, можно сказать, вся зона писала, даже зэков подключали.

– И все же, Свет, почему ты так хорошо выглядишь, признайся!

Тут Светлана Васильевна и сказала, как надо такие вещи говорить: прямо, просто, с достоинством:

– Я крестилась.