Сверяй ежесекундно

На вопрос правителя является ли Он Царем Иудейским, Христос отвечает: «ты говоришь» – т.е. «ты верно говоришь, что Я – Царь. Но Царство Мое не от мира сего, не есть какое-либо земное царство, которого ожидают иудеи. Если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда, и потому оно совершенно безопасно для римлян.»

Иннокентий, архиепископ Херсонский говорил: «Пилат, по-видимому, остался доволен таким ответом, только слово царство еще звучало сомнительно в ушах политика, тем более что враги Иисуса Христа могли толковать его в худую сторону. «Однако же Ты Царь?» – спросил опять Пилат, давая понять, как неуместно это слово в устах Обвиняемого. Господь отвечал: «ты верно говоришь, что Я Царь, и это наименование совершенно согласно с истиной. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине, с какою бы опасностью это свидетельство ни было соединено; и всякий, кто от истины, для кого она дорога, тот и есть Мой подданный, который слушает гласа Моего». Этими словами Господь показал, что тайный намек Пилата на то, чтобы Он удержался от опасного наименования Себя Царем, совершенно недостоин Его, потому что Он действительно есть Царь в самом возвышенном смысле этого слова. Царь единственный, вечный, но, очевидно, совершенно безопасный для римской власти.»

Не найдя ни в чем вины Христа для римского владычества, Пилат вышел к членам синедриона и сказал им об этом. Но синедрион отпустить ни с чем было не просто. По-видимому, много клеветнических измышлений было приведено Пилату на Христа. Главным же из них было обвинение в подстрекательстве народа к смуте накануне Пасхи, когда в Иерусалим со всей Иудеи съезжалось до двух миллионов человек.

Пилат, который, как это ни странно, был более справедлив, чем лукавые иудейские начальники, хотел услышать речь Обвиняемого в свою защиту. Но Господь молчал. Почему Пилат «весьма дивился»? Потому что по гордости своей и мирскому произволению считал, что судьба Узника в его руках. Но Узник молчал, чем склонял чашу весов в пользу Своих врагов и смертного приговора уже из уст правителя.

***